Яблони в цвету. Книга 1. Братья по разуму. Александр Петрович Коломийцев
наблюдателя, с лёгкой ироничной улыбкой слушать спорщиков, а потом выдавать своё резюме, после которого жаркая дискуссия с глубокомысленными доводами и выводами порой представлялась беседой недоумков.
Со своим заместителем он уже бывал в поиске. Правда, тогда тот участвовал в нём рядовым исследователем. В общем-то, Командир симпатизировал руководителю исследовательской группы. Ему импонировал острый ум Фуше, способность быстро анализировать обстановку и принимать неординарные решения. Всё это приправлялось тонким иронизированием над собой и окружающими. Узнав, что комиссия именно Фуше назначила его заместителем в этом, далеко не ординарном, поиске, Командир почувствовал в душе удовлетворение, хотя был уверен, что сработается с любым.
– С запросами девица. Кто им мешает встречаться просто так и не возводить свои отношения до событий мирового масштаба, – сказал Фуше, выслушав Командира.
Последний был с ним полностью согласен.
В это время пискнул вызов и Командир, зная церемонность второго посетителя, поспешил нажать на кнопку и открыть дверь.
Слегка сгорбившись при входе, в каюту вошёл длинный, жердеобразный Питер Хайнелайнен. За все последние тридцать с лишним лет своей жизни связанных с космосом, Командир даже не мог представить, что лётный костюм может висеть на человеке мешком. Костюмы были прочными, эластичными и подгонялись по фигуре с учётом всех возможных движений. В любой ситуации и обстановке человек в звёздном комбинезоне выглядел красиво и элегантно. Хайнелайнену удалось добиться невозможного – комбинезон висел на нём, как куча изношенного тряпья каким-то образом миновавшего аннигилятор.
Командир кивнул вошедшему, и указал на свободное кресло. Вот к кому он испытывал затаённую антипатию, которую старательно подавлял в себе, не позволяя ей никоим образом проявиться, так это к Хайнелайнену. Длинная, сутуловатая фигура Хайнелайнена, словно сошла с карикатуры на сухаря-профессора, общающегося с информиками, старинными книгами и чурающегося живых людей. Весь вид корабельного психолога, многословный, путаный стиль речи, скорей отвращал людей, чем располагал к доверительным беседам. К тому же у него была невольная с его стороны, но, тем не менее, очень неприятная для собеседника манера – брызгаться слюной от волнения.
Но Командир был Командиром, а не экспансивной девицей вроде Виолы Гарсиа. И одной из его командирских привилегий была привилегия уживаться с любым членом экспедиции. Когда дублирующие составы проходили психологическое тестирование, проверку на совместимость, он оставался как бы за скобками. Если бы какой-нибудь мало знающий его кадровик из Управления Дальних Звёздных полётов или в просторечии Звёздного управления, сказал, что такой-то имярек, прекрасный специалист, не пойдёт в поиск, потому что они с командиром далеки от идеала психологической совместимости, тот решил бы что этот службист не в своём уме. Критерием совместимости с подчинёнными для него была компетентность последнего и отношение