Ядро и Окрестность. Владимир Масленников
спортом и любил подремать, накапливая себя, а так как их жизнь проходила на виду у всех, он придумал способ укрытия.
В тот раз Максиму впервые неподвижность явилась как состояние таинственное, полное необычных свойств, и когда снова ее замечал, останавливался, подолгу наблюдая.
Однажды их привели в зоопарк. Он увидел живого крокодила, еще детеныша. Его глаза пересекали тонкие вертикальные щели зрачков. Они несли так мало мысли, что казались слепыми, но главное было в другом. Пасть стояла открытой, Максим ждал, пока она захлопнется, но откинутая верхняя длинная и узкая челюсть не хотела падать. Он ждал, пересиливая нетерпение. Как можно следить за тем, что отсутствует! Он смотрел на открытые выпуклые белые слепые глаза и разинутую пасть, пытаясь обнаружить хотя бы тень перемены. Наконец челюсть сместилась вниз, но очень медленно, как минутная стрелка часов, и, нисколько не ускоряясь, замкнула длинную пасть. А говорят, что они умеют быстро бегать. Настоящее чудо, подумал он, заключается не в том, чтобы успевать в одном, но и в противоположном ему тоже.
Пока говорили, глядя на дачу, подошел хозяин, молодой высокий мужчина в бордовых сапогах с отдачей в легкое отемнение. Бригадир поспешил навстречу.
– Газовый ввод уже закопали? – спросил хозяин.
– Только что.
– Прогудронили?
У бригадира уже срывалось с языка послушное «да». Он открыл рот, соображая, и стал похож на крокодила с открытой пастью.
– Все переделать, – холодно отрезал хозяин.
Работяги, бросив работу, стояли в стороне, ожидая команды. Край одной из плит был уже вывернут из своего ложа. Она стояла на ребре. Старая автомобильная покрышка готовилась принять ее падение на лицевую сторону. Бригадир кивнул Фаю:
– Забирай напарника, делаешь котлован.
– Какой котлован? – тихо спросил Максим.
– Яму под газовый стык.
Минут пять они усердно вынимали еще не слежавшийся грунт – Максим лопатой, Фай пустил в ход кетмень.
На людях он любил зажигать, его кетмень действовал, как ручной экскаватор. Сам он бурно дышал, лицо наливалось румянцем. Бабы на стройке останавливались на его силу.
– У меня за спиной говорят «зверь». – Он произносил это слово, не смягчая на конце: «звер».
Когда же зрителей не было, Фай себя распрягал. Они копали в стороне от других, в точке соединения магистральной трубы с отводом. Кетмень легко выбирал грунт с поверхности. Но уже на небольшой глубине был бесполезен, так как, зачерпнув, не мог сбросить глину на край котлована. У экскаватора намного больше степеней свободы, подумал Максим. Наполненный ковш поднимается высоко вверх своим гидравлическим предплечьем, совершая также и боковое движение к кузову самосвала. На тяжелой операции в качестве землеройного орудия кетмень выигрывал в силе, но не имел маневра. При окучивании большого усилия не требовалось, он легко обходил своим широким лезвием стебель. «Каждый солдат должен знать свой маневр», – вспомнил Максим известные всей России слова.
Это означает применяться к