Игра на гранях языка. Б. Ю. Норман
Не трогайте макака суматранского, председатель правления!»
«Я сказал:
– А это ваша собака?
Этот парень кивнул:
– Ага. Моя. Это очень ценная собака. Породистая. Испанский такс»
Обыгрываться может и наличие в русском языке так называемых существительных общего рода (типа сирота, плакса, стерва), а также случаи, когда существительное одного рода используется для обозначения существа другого, «несоответствующего» пола:
«Яичница….А невесте скажи, что она подлец, слышишь, непременно скажи»
«Женщина с усами закурил трубку, и сладкий запах табака «Наш кепстен» внес в мятежную душу Берлаги успокоение»
«Дедушка вязала Васе варежки, а бабушка тоже был не последний путаник: он брал почему-то большую суповую ложку и бил папу по лбу»
«Манил сатанинский гриб. Эта стерва вылито похож на белый или подберезовик, да только берегись, товарищ: донышко у него непременно будет иметь розоватый оттенок…»
«Но посетил его только сестра-хозяйка: бесшумно сервировал стол и пропал… «Соловей российский, славный птах! – оставшись один, вспомнил Лякин. – Кончено! Теперь ни славный птах, ни серебристый рыб не для тебя, Лякин!..»»
«После варенья ты перешла на котлеты и креветки. Солнце мое раскулачила мой холодильник
«Ах, пичуга микроскопический,
Бьет, бичует, все гнет свое…»
Весьма популярны родовые трансформации и в живой разговорной речи. Исследователи отмечают здесь наличие таких выражений, как, например: «мне самому один штук достался», «как поживает мой любимый подруг?», «как это она такую чуду пропустила?» и т. п.
Ясно, что подобные отклонения – не только речевое озорство и развлечение, но и определенное «заигрывание» с собеседником. Психологически эти умышленные неправильности нацелены на укрепление отношений (в семье, дружеской компании и т. п.) и подразумевают, как и в предыдущих случаях, некоторый минимум социальной и духовной общности («мы хорошо понимаем друг друга и можем себе позволить чуть больше, чем положено…»).
Совершенно естественна «игра с родом» в детской речи. Усвоив внутреннюю структуру категории рода, ребенок тут же старается распространить ее на все существительные. Аналогия для ребенка – важнейший закон языка. Кинорежиссер Михаил Ромм вспоминал, как маленькая девочка называла его «больная гада»; «больная» – это потому, что у него был болен племянник (от которого можно было заразиться), а «гада», женского рода, здесь, по-видимому, по аналогии с папа или дядя… А Корней Чуковский в своей замечательной книге «От двух до пяти» приводит такие образцы детского речетворчества: пап, черепах, синиц – все