Напряжение на высоте. Владимир Ильин
телефонную трубку на подоконнике, выглядывающую из-за края занавески. Напротив кресел на стене располагался овал часов, показывающий четвертый час ночи.
– Это что? – с интересом заглянула Ника в помещение из-за моего плеча.
Я посторонился и приглашающим жестом предложил ей ознакомиться с бумагами самостоятельно.
Девушка вошла в комнату, провела рукой по стопке с краю стола и подняла с нее верхний лист бумаги.
– «Уважаемый Иммануил Федорович! Я и моя невеста, Еремеева Ника, выражаем вам искреннюю благодарность за усилия, предпринятые по ее поиску и освобождению. В знак признательности позвольте преподнести вам архивные бумаги, по счастливой случайности оказавшиеся в моих руках. Этот оригинал дарственной, в подлинности которого не приходится сомневаться, подтверждает право собственности Вашего сиятельства на сорок гектаров земли под Дмитровом. Как нам с невестой ведомо, тяжбы за данные земли велись еще вашим прадедом, но не нашли удовлетворения, но ныне…»
– Это что? – обернулась она ко мне.
– Благодарность князю Прозоровскому за помощь в твоем освобождении. Там надо подписать внизу, запечатать и отправить.
– А он помогал? – осторожно уточнила Ника.
– Нет. Даже пальцем не пошевелил, – признал я.
– Тогда зачем?! – возмутилась моя невеста. – Это слишком много для того, кто не сделал ничего!
– Как считаешь, он этого не поймет? – взглянул я на нее чуть устало.
Ника гневно смотрела на меня.
– Какая разница, поймет или нет? Если он тут ни при чем, я не вижу ни малейшего повода это подписывать!
– Разница весьма значительна, – не согласился я в ответ. – У князей гипертрофированное чувство чести. Они нам не помогли, но получат в дар то, от чего будет сложно отказаться.
Я зашел в комнату и стал двигаться вдоль стопок с бумагами.
– Старые секреты, долги, документы на землю, решение загадок, поиск утерянных родственников… – слегка касался я документов. – Каждый получит то, что желали получить еще его предки и завещали найти ему. Это невозможно им продать. За все это скорее убьют, чем посчитают нужным торговаться. Поэтому мы отдаем все это в оплату услуги, которой не было.
– Они решат, что все так и должно быть, – упрямо произнесла Ника, уронив руку с зажатой бумагой. – Они решат, что они князья, а ты неизвестно кто.
Я подошел к ней и обнял со спины.
– Неизвестно кто не может сжечь кремлевскую башню. Стоит признать это, и такие вещи станут делать другие неизвестно кто, а это очень опасно. Им придется объяснить, почему это было позволено мне и запрещено остальным.
– Потому что ты Юсупов?
– Одна из версий. Но она мне не нравится. Мы подскажем им другую причину. – Я подул ей на шею и поцеловал в затылок.
– Скоро твоему деду доложат, и он сделает по-своему.
– Думаю, у нас будет еще день до этого.
– Разве мы успеем за один день?
– Одного дня