Дурман для зверя. Галина Валентиновна Чередий
помогает с основной моей проблемой. Я до изнеможения и дрожи в коленях хочу еще раз пережить то, что он сотворил с моими ощущениями и телом. Насколько ничтожной и жалкой меня это делает? Подумаю об этом потом, когда он, по крайней мере, не будет стоять прямо передо мной и пялиться так, будто уже трахает. Или точно знает, что в моей голове заезженной пластинкой прокручивается каждая секунда той ночи.
– Говоришь о том, что откажись я спать с тобой, и ты бы отдал нас под каких-то извращуг?
– Ты еще и в обиде? – фыркнул он насмешливо. – Вы сожгли мой дом, и думаешь, полчасика сна рядом со мной это компенсирует?
Что, бля?
– Полчаса? – офигев, прошептала я. Не может быть, чтобы все эти развратные вещи, перевернувшие мое сознание и перекособочившие мозги, длились всего…
– Ты же определенно именно сон упоминала, – продолжил явно развлекаться он. – А спала ты как раз столько, потом что-то всполошилась, побежала куда-то.
Ну и скотина же! А я сраное похотливое животное, что внутри уже все трясется от неимоверного голода. Хорошая же из нас вышла бы парочка, да только нам ею никогда не стать. Так что нужно немедленно прекратить вот это вот все.
– Вам что-то подсказать? – буквально спасая меня, рядом с волкокотом появилась Снегирева, и в этот момент я подумала, что не такая уж она, по сути, стерва.
– Я велел тебе не стричься, – полностью игнорируя ее, сказал он мне. – И рыжий терпеть не могу.
Ух ты, как я удачно угадала. Промолчала и вернулась к возведению проклятой пирамиды, с остервенением шарахая банкой о банку. И испуганно замерла, когда мой бывший почти насильник шагнул ближе и поймал прядь из челки. Потер ее между пальцами. Стремительно нагнулся и вдохнул у моего виска, в то время как у меня весь воздух в легких окаменел.
– Мне нужно повторение, Аяна, – едва слышно, но абсолютно четко произнес у моего уха. Ни тени вопросительной интонации. Потому что это не предложение, от которого можно отказаться. Мерзавец просто ставил меня в известность о своих желаниях и планах воплотить их в жизнь.
– Не… Нет! – через силу выдавила я так же тихо.
– Да, – ухмыльнулся он и повернулся теперь к так и торчавшей рядом столбом Снегиревой, что пожирала нас любопытными зенками. – Во сколько там заканчивается рабочий день у Батоевой?
Спросил таким тоном, словно был местным самым важным начальством.
– Через два… – начала невнятно блеять моя начальница.
– Сейчас, – отрезал котоволк так резко, что она аж шарахнулась, и вдруг покорно и часто закивала.
Какого хрена?
– Нет, – снова сквозь зубы процедила я.
– Я ведь запросто могу сделать так, что работать тут не будешь не просто сегодня, а совсем. – Его губы почти коснулись моего уха, вызывая серию тянущих сокращений в низу живота и целую бурю бешенства одновременно. – И вообще нигде.
Ну и тварь!
– Пошел ты! – прошипела, не рискуя даже шевельнуться и повернуть голову. Господи, ну как все может быть