Цвета индиго. Галина Маркус
уважителен – особенно мысленно. А уж как трепетно он произносит это свое «индиго»…
Дальше разговаривать стало проще. Патрисия притворялась, что читает. Поскольку диван занял гость, она выбрала себе книжную дощечку – макет, создающий объемную иллюзию перелистывания старинной бумажной книги. Этот проектор ей тоже достался в наследство, точнее, Патрисия сама подарила его бабуле, вспомнив, как та мечтала о настоящих бумажных книгах из своего детства. Время от времени Патрисия переворачивала страницу.
Стар улегся, повернувшись к ней спиной, отодвинув, как ненужный, ее самый уютный плед. Для наблюдателей снизу воцарилась полная тишина.
– Почему ты говоришь со мной так свободно? Как ты узнал, что я тебе не враг? – снова уточнила Пат, не подымая головы от книги.
– Ты – индиго, – в который раз многозначительно повторил парень.
Пат попыталась припомнить, что приписывали мистики людям с такой аурой. Кажется, философское мышление… религиозность… нет, она не помнит. И ничего из этого ей не подходит. Может, она напутала с переводом, или он не так хорошо различает цвета, как хвалится.
– Что случилось с твоим отцом? Ты его помнишь?
– Отец ушел в горы после битвы – он вел людей и не смог забрать меня, он надеялся, что мать пойдет следом. Но она не ушла и прятала меня восемь светил подряд.
– Это она научила тебя всему?
– Сила дается разумному от рождения, а родители помогают извлекать знания из их источника и из мира вокруг. Разве у вас не так?
Ага, а вот и те самые «силы и знания», отметила Пат.
– У нас нет таких способностей, как у илян, но, если говорить об обычных вещах, то, наверное, так, – задумалась она. – Таланты и склонности в нас заложены, но родители воспитывают ребенка, объясняют ему что могут, а опыт человек приобретает сам. Значит, мать помогла тебе извлечь все эти знания?
– Часть знаний мог бы извлечь только отец… за те восемь светил, что мы не рядом…
Она даже мысленно услышала его горькие, совсем человеческие интонации.
– А силы – ты уже знаешь, как ими пользоваться?
– Ты бы научилась ходить, бегать и прыгать, если бы тебя не учили?
– Научилась бы… но гораздо позднее.
– Ты ответила.
Пат подумала, что расспрашивать его дальше о силе и знаниях, не затронув ее задание, не получится. Но это так неуместно сейчас, когда они говорят столь откровенно. Разве что рассказать ему правду? И Пат решилась.
– Ты знаешь, почему ты сейчас здесь? Знаешь, почему тебя до сих пор не убили?
– Ничего хорошего я не жду.
– Это правильно, но мне велено передать тебе: если ты добровольно поделишься своими способностями с указанным человеком – с кем, я не знаю, то… тогда тебя оставят в живых. Говорят, сил у тебя даже прибавится – это так? Мне кажется, сейчас это единственный для тебя выход. Пойми, я, и правда, так думаю, – горячо добавила она, – а не потому, что мне поручили…
– Нет, – ответ был краток.
– Но почему –