Черное пламя империи. Летопись Подлунного мира. Айрин Бран
погоди. Ирид. Ирид – наше спасение. Эта стерва Анисса… Если она не побоялась отравить своего супруга, не побоится и императора.
– Да, мой господин.
– Ступай.
Дарьенал не обернулся, даже услышав звук закрывшейся двери. Бывший глава Совета империи Мирэй брезгливо скривился и взял двумя пальцами ложку, поболтал ее перед своим носом, словно ожидая того, что она изменится, и поболтал ею в этом так называемом сырном супе. Он подавил рвотный позыв, стараясь удержать вставший поперек горла ком. Наконец, Воста не выдержал, вскочил на ноги и заметался по комнате, словно за ним гонялись все демоны подземного мира.
Он чувствовал себя загнанным в угол зверем, который отчаянно ищет выход из смертельной ловушки, норовя обойти обложивших его со всех сторон, улюлюкающих охотников, готовых убить его в любой момент. Ему не нравилось такое ощущение, и он старался избавиться от него всеми возможными способами, приложить любые силы. «Я еще перегрызу тебе глотку, гаденыш. Ты ответишь мне за все», – мысленно прошипел Дарьенал, обращаясь к новому императору Мирэй.
Четвертый месяц весны стакар. Восьмой день месяца.
144 год от рождения империи
– Ай! – Лоэналь буквально взвыл от боли, пронзившей ухо, и подался вперед. – Театлин, прекрати! Сколько можно?!
– Не прекращу! – упрямо заявила та, продолжая тянуть эльфа за острое ухо.
– Я уже даже не Великий зодчий, сестра, я глава Имперского совета! А ты таскаешь меня за уши! Это неуважение ко мне! – попробовал тот последний аргумент, понимая, что это мало поможет.
– Ты думаешь, меня это тревожит, брат? – проникновенным шепотом отозвалась Театлин наклонившись к Лоэналю, которого тянула за ухо через стол.
Эльф втянул со свистом воздух, пытаясь как-то поаккуратнее вывернуться из ее рук. Он любил свою сестру так, что мало кто мог занять ее место в его сердце, а Театлин без зазрения совести этим пользовалась, позволяя себе безумные выходки, ная, что брат никаким образом не накажет ее за это. Более того, она прекрасно помнила, как он брал на себя вину всякий раз, когда их отец грозился наказать девочку за какой-либо проступок. Он не сможет причинить ей боль. Это знала Театлин, это знал и Лоэналь, пытавшийся найти выход из неприятного положения. Пикантности ему добавляло и наличие зрителя. На пороге комнаты, служившей главе Имперского совета кабинетом, замерла пытавшаяся сдержать смех Иннэйта анэ Эгат Мастарэль, наблюдая за столь эмоциональным разговором брата и сестры. Девушка прижимала ладонь к губам, ее плечи тряслись, но пока ей удавалось сохранить приличия и достоинство Лоэналя. Она не вмешивалась в эту странную беседу, но ей было безумно интересно, зачем Театлин анэ Вират Мирэсель прибыла к ним в дом? Это мог быть визит, суливший неприятности, а могло и поднять настроение Лоэналю, кторый уже который день мрачной тучей сидел в своем кабинете, если не находился во дворце. Иннэйту это беспокоило куда больше,