Эльза – богиня Лакотов. Фантастика. Владимир и Павел Стариковы
Не совсем так, – я плотоядно облизнулся (хорошо, что она не заметила). Это только в песне так, – для метафоры! – А реально это звучит так:
«Подомной проплывает голубая тайга, но глаза лишь закрою и увижу тебя. От меня далеко ты, но со-мной ты всегда-а-а, ведь со-мною твои голубые глаза! Но вернусь я на Землю и тебя отыщу, и услышу наверно, как ты шепчешь, люблю, а пока я в тумане, в безмятежной дали-и-и, для тебя зажигаю бортовые огни», – есть и такая правильная песня лётчика!
– И ещё есть курсантская песня: «Они любили друг друга оба, хотя и были ещё детьми и часто, часто, они мечтали, что „не забудем друг друга мы“! И как-то раз ему по почте, издалека пришло письмо, И в шутке злобной друзья писали, что уж не любит она его! Ну что ж не любит, так и не надо, за что же я люблю тебя, А что мне стоит в машине быстрой накинуть мёртвую петлю! Вот высота 5 тысяч метров, пропеллер жалобно жужжал. Ну что ж не любит, так и не надо и для петли рычаг нажал…. Жужжал пропеллер, – земля всё ближе, удар о землю пропеллер встал! Пилот в кабине с разбитой грудью устами жалобно шептал: – „Так значит амба, так значит крышка, моей любви последний час, Любил тебя я ещё мальчишкой, но ещё больше люблю сейчас“…. Друзья его похоронили, пропеллер был ему крестом, и часто, часто, На могиле она рыдала о нём тайком». Я посмотрел с удивлением на Эльзу, она закрыла лицо своими маленькими ладонями, и плечи её содрогались, – она рыдала так безутешно, как маленькая девочка. Да собственно она и была маленькой, 17-ти летней девочкой! Я отнял её руки от лица, всё лицо её было залито горючими слезами. – Не смотри на меня, – сквозь рыдания, – плаксиво произнесла она, её губы кривились, – Я сейчас страшная! И, Эльза уткнулась в подушку лицом и ещё больше разрыдалась. Я сидел как истукан и легонько гладил ладонью её головку, – успокаивая…. «Лучше бы я бегал под дождём», – подумал я, а вслух сказал: – Ничего, ничего, поплачь Эльза. Больше поплачешь, – меньше пописаешь! – Что??? Эльза оторвала свою голову от подушки. Маленькие её ушки мгновенно покраснели.
Я соскочил с дивана и заметался по комнате, куда бы спрятаться? Хорошо, что Эльза под одеялом голая, – иначе бы мне сейчас пришлось очень, очень туго!
– Всё Эльза Мир! – я поднял к верху руки, – я знаю другую концовку этой курсантской песни. – Какую? – Правдивую! Эльза глубоко вздохнула и выжидающе посмотрела на меня своими заплаканными глазами, и опять глубоко вздохнула. – Слушай: – «О смерти друга она узнала, когда уж лётчицей была и с самолёта без парашюта, на землю бросилась она»…. – Вот такая справедливая концовка этой очень древней песни, – и её пели еще курсанты 1920-х годов, и мы тоже пели, – нам тоже было по 17-тъ лет! – Всегда вам смотрит кто-то вслед в 17-тъ лет! – Так что: «Авиация дарит разлуку, авиация верит мечте, ты даёшь мне друг свою руку, своё сердце дарю я тебе», – эти слова написал в своей песне тоже курсант, нашей 21-й учебной группы. – Значит, без