Янина. Наталья Генриховна Нараевская
польщена и вдобавок крепко глупа. А тебя избегала, боялась упреков. Вот и все.
– Хорошо, я тебе верю. Но тогда зачем она родила, если к этому вас обоих принудила? Зачем Раевский согласился?
– Раевский не соглашался, и Янина не его дочь.
– Господи, помилуй меня грешного, – Бондарык перекрестился, – И чья же она?
– Отец Янины итальянский вельможа.
– И Раевский это позволил?
– Она все время с ним гуляла. Я тогда Лизу спросила, зачем она меня принудила, если сама теперь хочет рожать? Она сперва сказала, что не мое это дело, а потом подумала и ответила: «Павлина, не беспокойся, твоему и моему ребенку я сделаю завещание, поделю все поровну. И знаешь, Павлина, я скоро умру, но впервые по-настоящему полюбила и хочу эти несколько месяцев пожить вволю».
– Вот негодяйка, искалечила судьбу девушке, мужу принесла такое горе и сама исчезла.
– Петро, не надо о покойнице так говорить, ее душа уже стоит у ворот судилища. Совсем недолго, и я с ней рядом встану.
– Прости, Павлина. Хороший я тебе прием устроил. Больше этой темы касаться не будем.
Вечером, когда Павлина ушла из барского дома, две женщины, молодая и старая, сидели ошеломленные поведением своей ключницы и ее дочери. Первой отозвалась пани Агата, обращаясь к старому лакею, который сидел у двери, сутулясь от старости.
– Ты посмотри, Юзеф, как наша Павлина с дочкой о себе вообразили, и еще какие-то намеки бросают на Янину, что ты, дескать, не знаешь, кто она такая. Ну, что бы ты на моем месте ей сказал?
– Наверно, она что-то знает, если так говорит. Павлина даром говорить не будет.
– Ты смешной, Юзеф. Что можно сказать про Янину, что она подкидыш? Или ты ее матери и отца не знаешь? Или, может быть, с Бондарыком или с каким-то конюхом нагуляла, да?
– Я, пани, ничего не знаю. Павлина сказала, ее и спрашивайте. А за покойной Раевской я не ходил и не следил, что она делала.
– Ну, так и не говори, что Павлина что-то знает.
– Не знаю, пани, не знаю. Спокойной ночи, иду спать.
Старик, конечно же, знал больше, чем пани Агата, но вмешиваться в чужие дела не хотел.
– Слушай, тетя, на что это Павлина намекает? – спросила Янина.
– Не знаю. По-моему, рассердилась за дочку, что ты ее поругала, – с достоинством ответила пани Агата.
– Между прочим, тетя, я нетактично поступила с Зосей. Знаешь, тетя, я сегодня злая, как никогда, и Зосю незаслуженно два раза упрекнула, что она здесь не хозяйка. Я сама не знаю, чем, но меня этот сержант просто раздражал. Знаешь, еле сдержалась, мне хотелось его выгнать.
– Ну, это уже напрасно. Он славный парень. Веселый, отважный. Смотри, как Буяна приструнил.
– А ну его, этого сержанта, идем спать. Интересно, где наши обиженные дамы будут ночевать? Наверно, у деда?
Утром, когда пани Агата еще спала, ее разбудил стук в дверь.
– Кто там? Это ты, Павлина? Заходи, – отозвалась пани Агата.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст