ОСВОД. Хронофлибустьеры. Виктор Точинов
В голове у Димы Савича вертелась единственная мысль: «Так все хорошо начиналось… Так все хорошо начиналось…»
Нестерпимо хотелось проснуться.
На паруснике выпалила вторая группа орудий. «Надо залечь…» – неуверенно подумал Дима и не залег, не успел. Чугунное ядро ударило прямо в них, в группу оцепеневших спутников Чернопольского, расшвыряв в стороны. И белая финская ночь сменилась для Савича непроглядной черной.
Очнулся Дима от громкого неприятного звука. И от ощущения, не более приятного, – кто-то грубо перевернул его на другой бок и беззастенчиво ощупывал карманы.
Он открыл глаза. Увидел перед носом доски палубы. Затем его снова повернули – небрежно, словно тюк с грязным бельем. И он наконец увидел человека, проводившего с ним все эти манипуляции. Небритое лицо, одежда странная – сюртук, или камзол, или что-то еще старинное, Дима не разбирался, но какая-то невзрачная шмотка, серая и унылая, никакого сравнения с яркими костюмными фильмами. На затылок небритого типа была сдвинута шляпа, не менее странная, – с низкой тульей и узенькими полями, – а ленты, тянущиеся от нее, были связаны под подбородком.
Звук, терзавший уши, был опознан как женский визг. Он приближался, и примешивался к нему какой-то грохот.
Дима чуть повернул голову в ту сторону, увидел женские ноги, волочившиеся по палубе, – стройные, в ажурных сетчатых колготках и в одной туфельке, вторая слетела. Вечернее платье с длинным боковым разрезом сбилось на сторону, Дима его опознал… Блондинка, она и орет.
У тащивших ее пасспом тоже смог разглядеть только ноги, и примечательные, – матерчатые полосатые чулки почти до колен и деревянные башмаки. Натурально деревянные, вырезанные из цельных кусков дерева. Эта-то обувка и грохотала по палубе.
Долго пялиться в сторону ему не позволили. Небритый без церемоний ухватил Диму за лицо, повернул к себе. Сказал что-то непонятное, не на английском и не на немецком.
Видя, что его не понимают, небритый широко распахнул рот, выглядевший так, словно его владельцу забыли в детстве рассказать о существовании зубной пасты и щетки. Запах доносился соответствующий.
Небритый тыкал пальцем то в свою хлеборезку, то Диме в губы. Тот сообразил, что от него требуют открыть рот, но не мог сообразить, зачем. Нож, появившийся у самого лица, снял лишние вопросы: да смотри, не жалко.
Выяснив, как выглядит ротовая полость человека, знакомого с щеткой, пастой и стоматологами, небритый резко погрустнел. И потерял к Диме интерес, – поднялся с корточек, отошел в сторону.
Проверять, остались ли у него силы встать, Дима не стал. Лежать безопаснее. С мыслью, что карьера летит под откос, он почти смирился. Гораздо более важной и актуальной представлялась другая задача: выйти живым из этой передряги.
А чтобы эту задачку решить, неплохо бы понять: что происходит? Версий было немного, всего одна. Дикая, зато объяснявшая всё. Вот какая: ролевики, заигравшиеся в пиратов. Попутавшие Балтику с Карибским морем,