Мыс Черных сов. Ирина Лобусова
они успели выпить. И тогда даже в коридор нельзя было выйти. Почему-то считалось, что «Тройной одеколон» отлично перебивает все запахи. Зина не знала, так ли это на самом деле, не приходилось проверять на собственном опыте. Но вот теперь почувствовала эту вонь даже сквозь сон и с ужасом открыла глаза.
Она резко поднялась в кровати. Дрожащая ночная лампа за окном оставляла рваную тень на стене. Зине вдруг показалось, что в круг этой тени попало что-то неподвижное, сплошное и темное.
– Кто здесь? – хрипло прошептала в темноту, не рассчитывая, впрочем, на какой-то ответ.
Его и не последовало. Однако запах усилился. Теперь он заполнял всю комнату, приближался к ее кровати. Зина попыталась встать, но в этот момент чьи-то руки с силой схватили ее за плечи. Чувствуя отвратительную вонь совсем близко, Крестовская провалилась в спасительную темноту.
Утро 7 февраля, поселок Бугаз, побережье Каролино-Бугаз, недалеко от Oдессы
К ночи погода испортилась. Море стало бурным. Пенные валы отсвечивали белым сквозь ночную тьму, а порывистый ветер, воя в ветках деревьев, сбивал с ног людей и поднимал тучи песка, которые, как хищные птицы, впивались острыми когтями в человеческую кожу.
Никто не спешил на берег моря. Ветер ревел вовсю, всей своей свирепостью предвещая беспощадную бурю. Несмотря на бурные валы, море казалось каменным, сплошным монолитом, единой бетонной твердью, неспособной отступить ни сантиметра назад от земли, взрываемой беспощадной яростью суровой морской стихии.
Прислушиваясь к страшным завываниям ветра, рыбаки качали головами, понимая, что к завтрашнему утру разразится страшный шторм. Еще до темноты они успели вытащить все свои лодки на берег. А те, которые вытащить было нельзя, постарались прочно закрепить, примотав цепями к сваям в пристани. Но это было ненадежной защитой – все знали, что в суровый шторм волны с силой выворачивают сваи и уносят лодки в открытое море вместе со сваями и цепями. Сила моря несоизмерима с человеческой силой, перед ней человек – всего лишь слабая смертная песчинка, которая не может противостоять вековой ярости древней стихии.
Иногда штормы разыгрывались не на шутку, бушуя по несколько дней. Тогда весь поселок, все дома, ближние к линии моря, заливало водой, подтачивая дворы и жилые постройки. Чтобы укрепить жилище и противостоять разрушению, в каждом дворе были тяжелые мешки с песком. Ими обкладывали дома, строя своеобразный буфер, способный удержать стену.
Рыбаки знали: в шторм в море нельзя выходить. Какой бы ни была рыбацкая удача, она становилась абсолютно бесполезной в бушующем очаге кипящего моря. Гибли и самые смелые, и самые удачливые, и самые храбрые – все были равны перед лицом вечности, как бы они ни сопротивлялись и как бы ни пытались покорить стихию.
Вот и оставались в своих домах рыбаки, с профессиональной точностью чувствующие приближение шторма, способного охватить все побережье.
Время ненавистной ночью шло быстро. Когда же часы пробили самое раннее утро, стало