Долой стыд. Фигль-Мигль
он вспоминает про газовые камеры.
– Что-нибудь ещё?
– «И на лице у него отразилась полная острого переживания мина».
– Да?
– Мина на лице может только появиться. У вас на лице не может отразиться мина, гримаса или улыбка – во всяком случае, ваша собственная. Если кто-нибудь вам улыбнётся или состроит рожу – это да, отразится.
– …А если перед зеркалом?
– Хорошо вам смеяться, Максим Александрович, – сказал бедолага, приступая к сложным манипуляциям с очками, отглаженным носовым платком и собственными руками, – он производил впечатление человека, у которого сто рук, и все кривые. – Только вот почему мне не смешно?
– От этого мы сейчас и лечимся, – сказал я миролюбиво.
– Как можно излечиться от самого себя?
– Вы недооцениваете психоанализ.
Ну это я так сказал, чтобы припугнуть. У меня всё же есть принципы. Я психотерапевт, а не психоаналитик.
Я вышел его проводить (он умудрился сломать ногу на сухом асфальте и на моём крыльце, в гипсе и с палкой, рисковал сломать шею). В дверях мы столкнулись с неизвестным мне и тоже хромым блондином. Итого: двое с палками и один толстый, как бочонок. Кое-как мы разошлись; я сгрузил Славика и пригласил нового посетителя войти. Тот не замедлил и не столько вошёл, сколько ввалился.
– Я вместо майора, – сказал он, небрежно доставая синюю корочку. – Давай просто Олег.
Я присмотрелся, и мне стало нехорошо. У этого модного, лёгкого на лбу было написано, что нет ни детей, ни кредитов. Звания своего новый куратор не назвал, но я почему-то подумал, что времена майоров для меня прошли.
– Приятный парень, – сказал он про Славика. – И на вид нормальный. Что с ним такое?
– У него индивидуальная непереносимость.
– На что?
– На наше время.
– Тяжёлый случай.
– Я бы сказал, безнадёжный.
– А врачи так говорят?
– Ну я же не врач.
Он бегло глянул на книжные полки, а потом улыбнулся и подхромал поближе. О чёрт, чёрт!
Я сформировал коллекцию без всякого смысла, выбрав издания побогаче и поярче, а для собственной души разбавил их собраниями сочинений Константина Леонтьева и Ницше. Плюс несколько разрозненных томов Каткова. Плюс Карл Шмитт.
– Почему у тебя Фрейд и Юнг бок о бок?
– Там вон ещё гештальт-психология сбоку.
– Да, я заметил.
– Под цвет переплётов, – хмуро сказал я. – Переплёты друг с другом красиво сочетаются. А что до Фрейда и Юнга – я ими не пользуюсь, а клиентам всё равно. Вы первый, кто на эти книги вообще посмотрел. То есть так, чтобы увидеть.
Бедный Славик мог бы и посмотреть, и заметить, но он был слишком несчастен в этом кабинете, чтобы что-либо в нём разглядывать, – да и не для принудительных я, в конце концов, старался. За них платит бюджет по минимальной ставке, и дело идёт к тому, что платить перестанут вовсе.
– Катков здесь лишний.
– Майор