Беллерофонт. Ольга Андреевна Артемьева
больше убедила Даниэлу в правильности такого решения. «Незачем этим его грузить СЕЙЧАС, – думала Даниэла, – мне надо сначала самой в этом разобраться. Какая-то чертовщина с анализами. Ах, еще это письмо из Департамента, как же всё это некстати!».
Сегодня днем, уже после того, как Мирослав уехал, Даниэла получила письмо от заместителя председателя Межконтинентального Департамента Сохранения Здоровья, отвечающего за репродуктивную политику Земли. В нем говорилось, что генетической пробе лейтенанта Стояновича присвоена высшая категория и его биоматериал необходимо совместить с биоматериалом женщины с такими же показателями по здоровью. Одного взгляда на номер выбранного МДСЗ женского биоматериала доктору Миллер хватило, чтобы понять, что это её собственные яйцеклетки, замороженные десять лет назад. Впрочем, в тот момент этот факт Даниэлу даже не удивил, ведь ее показатели по теперешним меркам были одними из самых высоких. А судя по тому, что ее выбрали из сотни женщин с высшей категорией генетической пробы, она являлась донором САМЫХ здоровых яйцеклеток по сравнению со всеми имеющимися в хранилище. Именно такие яйцеклетки могли выбрать для оплодотворения спермой самого здорового мужчины из ныне живущих. Так долго сталкиваясь с различными видами патологий, доктор Миллер уже при первичном осмотре Стояновича осознала, что пациента настолько здорового она еще не видела. Полтора месяца наблюдений и сравнений с уже имеющимся в хранилище биоматериалом подтвердили тот факт, что гены Мирослава наименее подвержены патологическим изменениям. И выбор его в качестве биологического отца по программе репродукции был лишь вопросом времени.
На протяжении последнего столетия у всех жителей Земли при достижении ими 16-летнего возраста принудительно забирали биоматериал для дальнейшего хранения и исследования. Сперму и яйцеклетки замораживали, затем тщательно исследовали их на предмет патологических отклонений и присваивали им «категорию здоровья». Параллельно проводились регулярные медицинские осмотры носителя генофонда, и если до достижения им возраста 25-27 лет его заболевание не начинало резко прогрессировать, его привлекали к репродуктивной программе. В рамках программы «Беллерофонт» их исследовали на совместимость и наиболее подходящие друг другу скрещивали. В случае, если экстракорпоральное оплодотворение проходило успешно, эмбрионы подсаживали женщине-донору для дальнейшего вынашивания.
Многолетние попытки сохранить беременность в искусственной камере, имитирующей женский организм, также не привели ни к какому результату. Затем для вынашивания стали использовать суррогатных матерей. Но чем сильнее в последние два столетия ухудшалось здоровье землян, тем чаще суррогатные беременности прерывались, и со временем стало возможным делать подсадки только самим женщинам-донорам. Только организм той женщины, чьи яйцеклетки использовались для искусственного оплодотворения, не отторгал полученные эмбрионы.
В случае удачной