Руки Геракла. Фред Томас Саберхаген
самый маленький.
– Еще одно чудовище, конечно, – сказал я. Но вряд ли кто из нас знал это в точности.
В ту ночь во сне мне впервые привиделось одно из самых странных существ, которых я встречал во сне или наяву. Самое странное, что видение, явившееся мне во сне, не имело ничего общего с теми чудовищами, о которых мы говорили у костра.
Во сне я стоял, окруженный высокими каменными стенами, чувствуя себя пойманным в ловушку. А надо мной, словно я был ребенком, возвышался некто. Он был похож на человека, крепко сложен, в сандалиях и набедренной повязке. Главным отличием его от человека была голова. Она была бычья, с двумя длинными, острыми кривыми рогами. Напорись на такого лев, и он бы испугался. Но когда человек – если это был человек – открыл бычий рот и заговорил, голос его звучал очень странно. Однако я четко понимал каждое слово.
– Приди ко мне, Геракл. Приди ко мне, дабы учиться. Принеси мне твою силу, и я найду ей применение.
Я проснулся в поту от непонятного страха.
Утром странник ушел, сказав нам несколько слов о прекрасной стране, в которую он направляется и где, по его словам, обитают огромные птицы, способные пронзить когтями человека. Может, он надеялся, что один-два из нас пойдут с ним, но никто не отважился. И когда он последний раз беспокойно оглянулся, меня вдруг осенило. Я понял так же ясно, как если бы мне был дан дар предвиденья, что как только странник окажется в той прекрасной стране, о которой он говорил, он начнет рассказывать ее обитателям о сказочном льве, шкуру которого он только что видел, о самой невероятной твари из тех, которых они видели или могут себе представить. И еще он будет рассказывать о божественной силе юноши по имени Геракл, который уложил тварь одним ударом.
Ночь минула, а тревога так и не покидала меня. Рассказы странника, пусть по большей части выдумки, только усилили ее. И я рассказал племяннику о том, что было у меня на душе. Чуть позже, тем же самым утром, мы с Энкидом попрощались с нашими друзьями-пастухами, чья жизнь теперь стала куда спокойнее и безопаснее, и пошли в ту сторону, откуда явился странник.
Когда я предложил Энкиду идти со мной, он с радостью согласился бросить пастушество. А почему бы и нет? Все, что было за порогом родного дома, казалось ему замечательным.
– А если о вас будут спрашивать? – начал было Тарн, когда мы собрались уходить.
– Скажи, что Геракл и Энкид пошли посмотреть мир.
Мы еще и часа не прошли, когда мой племянник спросил меня:
– Гер, а на что похожи титаны? Если уж один из них породил такую тварь, как гидра?
– Наверное, огромные. Но я в жизни ни одного не видел, как и ты.
– А откуда они появились?
– Да откуда мне знать? – Он с таким же успехом мог спрашивать меня, кто живет на той стороне Луны.
Мне было неприятно, что я так мало знаю о титанах. Иногда меня злило то, что я слишком многого не знаю.
Мы очень смутно представляли себе очертания мира, да и то по рассказам других людей. Нам представлялись лежавшие где-то впереди неведомые