Пойти туда.... Дия Гарина
он находится.
Холодная вода и впрямь сделала свое дело. Через каких-нибудь четверть часа мы мирно сидели на нагретом солнцем валуне, и я слушал историю Асмир (так она назвалась) лишь изредка прерывая ее для уточнений некоторых деталей.
– Араб сказал, ты из племени, что кочует в низовьях Дона. Как называете вы свой народ? Хазары, иль печенеги?
– Нет, – она перевела дух и выдавила ненавистное слово, – господин. Наше племя так мало, что у других не осталось в памяти его названия. Сами же мы называем себя асами.
– Занятно, асами викинги зовут своих богов. Так ты, выходит, богиня? Быть может богиня воров?
– Ложь! Все это ложь! – Она взвилась как ужаленная. – В племени нашем и слова такого не ведают – вор. Я, глупая, всего лишь хотела поближе разглядеть этих самых прекрасных в мире коней. Но тут на меня набросились со всех сторон, связали, увезли…
– И ты убила двоих сильных рабов…
– Да! Убила бы и больше, но у меня кроме кинжала ничего не было!
– Почему? Коли женщины твоего племени такие же воины как ты, то должны всегда быть при оружии.
– Наши женщины перестали быть воинами многие и многие зимы назад. Когда-то нас было много, и каждая девушка могла выйти замуж лишь тогда, когда уже убила двоих врагов. Ныне же наши женщины-воины спят в высоких курганах. Только в роду вождя девочек учат сражаться. Но по сию пору ударить женщину нашего племени не может ни один мужчина, кроме отца, если она еще не вышла замуж.
– А ты уже замужем?
– Нет.
– Стало быть твой отец на радостях до синяков поколотит тебя, когда ты возвратишься домой.
– Как это домой?
– Так. Я отпускаю тебя, ты не рабыня мне и можешь отправляться на все четыре стороны.
Видимо человек с высшим образованием неуютно чувствует себя в шкуре рабовладельца, а через десять дней мы уже выйдем в море. Куда я с ней? Обрести и потерять, как и было уже сказано… «Ах, ты старый козел, – прикрикнул я на себя, – на малолеток уже западать начал! Седина в бороду, – бес в ребро?» То, что в это время и на Руси, а тем более на Востоке, шестнадцать лет – самый брачный возраст, я старался не вспоминать. У Велеслава, наверное, были и другие неясные мне причины освободить Асмир, но вот реакция на собственные слова у нас была идентичной. Никогда бы не подумал, что произнеся эту фразу, я причиню себе такую боль. Заныло где-то за грудиной, горло сдавил спазм. Ни дать, ни взять полосуешь по живому тупым ножом. Но еще удивительней была реакция Асмир. Она гордо выпрямилась и, вскинув голову, звонко произнесла:
– Мой господин не доволен покупкой? Быть может, его смущают мои кривые ноги или маленькая грудь? При этом она одним движением скинула свою просторную рубаху, обнажив прекрасной формы грудь вовсе даже и не маленькую.
Я всегда плохо понимал женщин. А эту видимо не пойму никогда. То она жизнь готова отдать, лишь бы не стать рабыней, то возмущается, что ее отпускают на свободу. Где тут логика, я вас спрашиваю?
Чувствуя, что �