Ближнее море. Юлия Андреева
удержаться на плаву могли только люди с сильной и надежной «крышей».
Андрей Вознесенский, Белла Ахмадулина, Василий Аксенов – все они обладали мощнейшими покровителями.
Аксенов был женат на дочери нашего посла в Англии, у Беллы мама была могущественная вельможная особа, Вознесенский…
Крученых ничем подобным не располагал. Он ходил в ЦДЛ, всякий раз ожидая вызова на комиссию, грозной переаттестации, того, что, возможно, его вообще никуда не пустят, отобрав драгоценные корочки. Тем не менее, он не только шел в ЦДЛ, но еще и тащил туда литераторов, не являвшихся членами СП.
На поэта Крученых ЦДЛ-овская обслуга неизменно смотрела свысока, чуть ли не с презрением: мол, ходят тут всякие. И она же подобострастно кланялась Симонову.
В тот день, когда Кедров проник в Центральный дом литератора в компании Алексея Елисеевича, Крученых повел его в ресторан при ЦДЛ. Там, сидя за столиком и разговаривая о литературе, Алексей Елисеевич тщательно, со всех сторон обжигал сыр. Микробы, опять эти опасные, жуткие микробы!!!
В тот день в ЦДЛ говорили о реализме. Реализм был в моде.
Крученых: Реализм это что-то очень мещанское, мечта мещанина о счастье. Все мещане мечтают, чтобы жизнь была реалистическая. Отсюда реализм – мещанская религия.
Кедров: Слово это французское. Не знаю, что означает.
Крученых: А я и знать не хочу.
Захотелось кофе. А ЦДЛ славился тем, что там варили приличный кофе. Вообще в Москве числилось несколько привилегированных местечек, где можно было попить кофе, но везде пропускали лишь по удостоверениям. В тот день кофе в ЦДЛ не завезли. Или завезли, но не для Крученых.
Тогда Алексей Елисеевич предложил пойти в Дом ученых, утверждая, что кофе там был. Правда, на полпути выяснилось, что «кофе там был, но до войны».
В Дом ученых их тоже долго не пускали, Крученых пытался доказывать, что он ученый.
Крученых: Я тоже ученый
Кедров: Я бедный студент.
Наконец их пропустили, но кофе там тоже не оказалось.
Через много лет, вспоминая этот эпизод с поиском в Москве шестидесятых годов XX века кофе, Константин Кедров написал:
Однажды я беседовал с Крученых,
– Вы молоды, – сказал он, – вы умны.
Давай пойдем со мною в Дом ученых,
Там было кофе, правда, до войны.
И мы пошли с Крученых в Дом ученых,
Но не было там кофе для Крученых.
Грустный-грустный и веселый-веселый
– Днем после университета захожу в «Сайгон», – рассказывает Дмитрий Вересов, – там один мой знакомый, веселый-веселый, за столиком кофе пьет. Подходит другой знакомый – грустный-грустный. И между ними происходит следующий разговор:
– Почему ты такой мрачный?
– А почему ты такой веселый?
– Так у меня-то работа повеселее твоей.
При этом первый, тот, что веселый-веселый, – прозектор-патологоанатом Коля Ставицкий. А который грустный-грустный – клоун Вячеслав Полунин.
Весеннее