Сумеречный Взгляд. Дин Кунц
– сталелитейный завод, чьи серые дымы и белый пар клубились вдалеке, и оживленную железную дорогу, – Йонтсдаун выглядел и жил как средневековый город. Летнее небо быстро заволакивало свинцовыми тучами, и под этим небом мы катили по узким улочкам, пара из которых была вымощена натуральным булыжником. Хотя окрестные холмы были выработаны и продавалось большое число земельных участков, дома стояли очень кучно, каждый пытался потеснить другой, навалиться на него. Некоторые из домов словно мумифицировались, покрывшись траурной коркой серо-желтой грязи, добрая треть нуждалась в покраске, в ремонте крыши или в новом настиле для просевшего крыльца. На магазинах, на бакалейных лавках, на офисах – на всем лежала печать мрачного увядания. Если и были где признаки процветания, то их не было заметно. Черный железный мост времен Великой депрессии соединял берега мутной реки, делившей город на две части. Шины «Кадиллака» затянули унылую, скорбную песню на одной ноте, когда мы проезжали по металлическому покрытию пролета. Высотных зданий было немного, и все – от силы в шесть-восемь этажей. Эти строения из кирпича и бетона усиливали средневековую атмосферу – мне, по крайней мере, они напомнили замки в миниатюре: слепые окна, будто в целях обороны, были не шире щелей для лучников; подъезды были утоплены внутрь, а массивные дверные крепления из гранита были несоразмерно крупными по сравнению с небольшой нагрузкой, которую несли. Сами подъезды казались такими охраняемыми и неприветливыми, что я бы не удивился, увидев над каким-нибудь из них острые колья опускной решетки. То там, то здесь на плоских крышах виднелись зубчатые выступы, как на стенах замка.
Мне не понравилось это место.
Мы миновали беспорядочно построенное двухэтажное кирпичное здание, одно крыло которого было выжжено пожаром. Черепичная крыша в нескольких местах провалилась, большинство стекол полопалось от жара. Над каждым из пустых окон кирпичная стена, выцветшая за многие годы, из-за накапливавшейся грязи с завода, шахт и железной дороги была отмечена угольно-черными мазками сажи. Восстановительные работы уже начались – проезжая мимо, мы заметили строителей.
– Это единственная на весь город начальная школа, – сообщил Студень с заднего сиденья. – Был страшный взрыв в апреле прошлого года – в котельной взорвался бак с нефтью, хотя день был теплый и топка была отключена. Даже не знаю, докопались ли они, в чем было дело. Жуткая вещь. Я об этом в газетах читал. На всю страну стало известно. Семеро малышей сгорели, просто кошмар. Правда, могло быть много хуже, если бы среди учителей не оказалось нескольких героев. Просто чудо, что они не потеряли сорок-пятьдесят детей, если не сотню.
– Г-г-господи, к-к-какой ужас, – вымолвил Люк Бендинго. – Маленькие д-д-дети. – Он покачал головой. – Иног-гда этот мир б-бывает тяжким.
– Воистину так, – откликнулся Студень.
Я обернулся, чтобы еще раз взглянуть на школу, которую мы уже проехали. Я уловил очень плохие колебания, шедшие от выгоревшего здания, наполнившие меня непоколебимой уверенностью, что в будущем