Красная планета. Павел Нефедов
литературы, которую он не любил, – пока пояснял Аэлите – сам все понял. По сути, для нее ему пришлось частично заменять наставника, которого после принятия закона о гражданстве ИИ выдал ей профильный комитет. Этот ИИ по имени Кетлин, занимавшийся подготовкой пилотов к космической программе, имел в памяти все необходимые педагогические знания. Но Аэлита была не обычным андроидом. Поэтому, хоть в законе и говорилось про обязательное опекунство ИИ, фактически опекуном Аэлиты оставался Нефедов-старший и помогавший ему Павел, и ее оставили в семье. Павлу казалось, что Кетлину это очень не нравилось.
Как вы понимаете, Пал Палыч был неплохим криптопрограммистом. Он мог виртуозно обращаться с программами подбора и настройки нейросетей, составляя сложнейшие самообучающиеся утилиты для взлома криптоканалов или проектирования новых нейросетей под конкретные задачи. Делал он это лучше, чем специалисты с нейроинтерфейсами. Но низкоуровневая матчасть у него хромала, и Аэлита долго объясняла ему подробности работы старых бинарных команд ассемблера и нюансы работы современных молекулярных подложек квантовых компьютеров.
Можно сказать, что он любил ее как сестру. Но память про его поступок тяготила и мешала нормально жить. «Кажется, папа был прав», – подумал он. И последствия могут быть намного хуже любого поступка.
Он по-прежнему стоял в промзоне и смотрел на блок КАЭСКОР – корпуса стражей коммунистической революции. На стене корпуса было черно-белое фото мужчины с острой бородкой. Почему-то его не заменили современными произведениями. Это было полувоенное ведомство, про которое ходило много слухов в школьной среде. Формально КАЭСКОР – это ядро партии, он отвечает за командование армией и управление государством до его отмирания и установления коммунизма на всей планете. Как раз сотрудники КАЭСКОР приходили к папе после выходки Павла-младшего. Они тогда ушли, проговорив с ним несколько часов. Но многие поговаривали, что внутри этого здания у них и происходят самые нехорошие вещи. Например, людей лишают права на работу. А иногда даже лишают свободы!
Представить себе такое молодой Павел не мог. Как вообще можно лишить права на работу! Это же базовая человеческая потребность. Его с самого детства в центре раннего развития приучили к порядку и работе/учебе. Игрушки надо убрать, вовремя поесть, два часа поиграть в догонялки с ребятами. Везде теплая повязка нейросети на предплечье нежным голосом напоминает – домой, уроки, помочь маме. Можно было ее отключить и поспать утром подольше… Иногда он так и делал. Но нарушения распорядка только добавляли ему понимания, что делать этого не стоило. Сейчас он делал все по привычке. Физупражнения, завтрак, учеба, обед, учеба в творческом кружке… Нейросеть-няня давно была отключена, утратила свою актуальность. Все остальные сверстники работали так же, и отставать было никак нельзя.
Павел вздохнул, отвернулся от колонны здания комиссии и сел на свой уницикл. Он уже был изрядно