Забужение. Мария Гарзийо
мне пора, – отвечает она безразлично.
– Смотри, ничего не забудь.
– Угу. Там у тебя в ванной уже кто-то шампунь забыл. И халат.
– Это вещи моей девушки, – как ни в чем ни бывало, признается герой-любовник.
– Ты мне не говорил, что у тебя есть девушка.
Отведенный на этот день лимит потрясений исчерпался, и эту новость Юлька воспринимает на удивление спокойно.
– Разве? Ну, ты и не спрашивала, – не лезет за словом в карман квадратноголовый ловелас.
Что верно, то верно. Юлька не спрашивала. Но Сергей вполне мог сам бы завести разговор на столь животрепещущую тему, это было бы гораздо интереснее, чем коалы-наркоманы.
– И что…, – в Юлькиной голове, когда она садится в машину, жужжит рой вопросов, -… это за девушка? В смысле, это у вас серьезно?
Она просто соберет сейчас в плетеную корзинку побеги информации, а потом, придя домой и в себя, аккуратно разберет урожай, решит, что оставить, а что выбросить.
– Ну, так, – пожимает плечами двуликий Янус, – живем вместе.
– В этой квартире?
– Ага.
– А сейчас она где?
– К маме ездила. Сейчас тебя отвезу, поеду ее встречать.
Миленько, однако. Не потеряй Юлька способность чувствовать, пропиталась бы сейчас с ног до головы негодованием.
– А…
– Слушай, Юль, я не хочу говорить на эту тему, – воздвигает высокий забор Сергей, решив, что одного вороватого взгляда, каким Юльке удалось скользнуть по его жизни, вполне достаточно, – К тебе это не имеет никакого отношения.
Юлька выходит из авто у Анжелиного подъезда и медленно поднимается по ступенькам. Ей попользовались и выкинули в мусорный бак. Она считала себя обворожительной и неотразимой. Взрослый состоятельный мужчина выразил желание с ней встречаться. Предпочел ее грудастой подруге. Какая честь! А на самом деле… рисованные цветы на полене завяли, лепестки рассыпались по полу.
Анжела усаживает фантом приятельницы за кухонный стол. Юлька машинально пересказывает все события этого злополучного вечера, предусмотрительно скрасив слегка постельный эпизод.
– Так и сказал, что у него есть девушка? – ахает верная советчица.
– Ага. Так и сказал. Представляешь, от меня сразу к ней, – Юлька улыбается, силясь выглядеть взрослой и циничной.
Ей не хочется, чтобы хоть капля затаившейся боли просочилась в ее голос, смочила слова и дала понять Анжеле, какой глубокий рубец оставил в ее душе этот эпизод.
– Вот сволочь! А все тихоней притворялся. Девственника из себя разыгрывал! – справедливо негодует Анжела.
– С другой стороны, – замечает она, почесав затылок, – Девушка это еще не жена. Сегодня есть, а завтра нет. Даже жена, как говорится, не стена, а тут вообще.… Короче, не заморачивайся, Юлька!
Юлька и не заморачивается.