Записки из Третьего рейха. Жизнь накануне войны глазами обычных туристов. Джулия Бойд
того чтобы спорить из-за таких незначительных проблем, как «еврейский вопрос», или нескольких недовольных радикалов, британцы и американцы должны стоять плечом к плечу со своими англосаксонскими немецкими братьями, готовыми бороться с общим врагом – коммунизмом.
В отличие от Конвелл-Эванса, Роберт Бернейс выступал с критикой национал-социализма. Тем не менее даже он был приятно удивлен железной волей студентов-нацистов, с которыми общался во время короткого ознакомительного визита в Германию. Один из молодых студентов пригласил англичанина в свою комнату в общежитии Берлинского университета. Эта комната, как писал Бернейс, была олицетворением духа движения нацистов. В ней находилось немного вещей, но зато все они имели большое значение. На стене висела огромная карта Германии, на которой красным были отмечены территории, отнятые по Версальскому договору, и перечислены колонии, потерянные после войны. Единственной фотографией в комнате был портрет Гитлера, а единственной мебелью – стол и два стула с твердыми спинками. В одном углу лежало все необходимое для дуэли, в другом – альпинистское оборудование. Кроме этого, в комнате имелся радиоприемник и несколько пивных кружек, полученных во время студенческих вечеринок. Как писал Бернейс, режиссер фильма о нацизме не смог бы найти более убедительной декорации[277].
Одним из первых бизнесменов, посетивших Третий рейх, стал председатель правления британского журнала «The Spectator» Эвелин Ренч. Он приехал, чтобы «понять точку зрения другого человека». Ренч отрицательно отозвался об антисемитской политике государства, но попытался поставить себя на место немцев. Его друзья из Германии не сомневались в том, что антисемитизм на государственном уровне скоро закончится. Немцы говорили Ренчу, что их страна только что пережила почти бескровную революцию, а, как сами англичане знают из истории, во время революций происходят не самые приятные вещи. Вспомнив поведение и тактику отрядов черно-коричневых[278], Ренч, который всегда находил повод успокоить себя и окружающих, признал, что неприятные инциденты случаются не только в Германии. Англичанин решил, что причиной антисемитской кампании было определенное недовольство широкой общественности тем, что во времена кризиса и безработицы «некоторые граждане получали непропорционально большую часть бонусов». Хотя в Берлине Ренч лично слышал, как молодежь выкрикивала антисемитские лозунги, он почему-то пришел к выводу, что правительство очень скоро закончит политику антисемитизма. «Самое лучшее, что мы можем сделать для немецких евреев, – писал он, – это сохранить беспристрастное отношение к Германии и показать, что мы хотим понять желания немецкого народа»[279].
Многие англичане, посетившие Третий рейх в первые недели его существования, были согласны с Конвелл-Эвансом. Они вспоминали гостеприимное отношение, чистые и опрятные дома, заботу крестьян о своей земле, пиво и, главным образом, общение с обычной воспрянувшей
Robert Bernays,
Black and Tans (
Evelyn Wrench, ‘What I saw in Germany’,