Жизнь со вкусом Moёt. Марта Кауц
нельзя сказать о детях», – подумала я и повела переодевать новенького.
Наш садик был филиалом крупной сети и позиционировался как центр для одарённых детей. Конечно, если вы готовы каждый месяц отстёгивать нехилую сумму. Мы снимали большой трёхэтажный дом в частном посёлке. На первом этаже у нас была столовая и прачечная, на втором – две игровые, одна из которых легко трансформировалась в спальню благодаря четырёхъярусным кроватям. Они походили на гигантские комоды, где спальные места выдвигались словно ступеньки. На третьем этаже располагались спальня охранника и кабинет директора. Последний появлялся тут крайне редко, предпочитая ездить с другого конца Москвы лишь при крайней необходимости.
Правительство клятвенно обещало открыть метро ещё в прошлом году, на что учредители и делали ставку. А пока сюда ходили лишь дети из посёлка, всего одиннадцать человек. Одна на всех группа для детей в возрасте от двух с половиной до семи лет. Половина с трудом говорила в силу возраста, другая половина плохо говорила по-русски в силу национальности. Так как рядом был строительный рынок, большинство жителей были таджики, узбеки, дагестанцы и курды.
Трёхлетний Артур, совсем как взрослый мужик, первым делом продемонстрировал мне свою машинку и писюн. Переодев пацана и отправив его наверх к другим детям, я поспешила на кухню помогать поварихе накрывать столы к завтраку. Людочка крутилась у плиты. Это был единственный человек в садике, который любил детей.
– Привет, Люд!
– Доброе утро! – улыбаясь, ответила та. – Сколько вас?
Люда улыбалась всегда. Я не видела более жизнерадостного человека. Она искренне получала удовольствие от работы, от дождя за окном, да и от жизни в целом.
– Пока восемь, если опоздунов не будет. Новенького привели. Что у нас сегодня?
– Овсянка, сэр! – отрапортовала она. – Вернее, мэм!
Я быстро расставила тарелки по столикам. Сверху послышался топот на лестнице. Это Марина Павловна вела свой табун на завтрак.
– Рони, я кому сказала? Не толкай брата! Лиана, смотри под ноги!
В столовую ввалилась гурьба малышей.
– Рассаживаемся! – продолжала командовать воспитатель.
И хоть завтрак и полдник персоналу не был положен, Люда всегда находила возможность нас подкормить.
– Всё, Венера, – сообщила мне Марина Павловна, усаживаясь за барную стойку и подвигая к себе тарелку манной каши. – Будем называть тебя Верой. Видишь, родители шарахаются? Директор и так грозится нас закрыть. Где их обещанное метро? Одиннадцать детей – курам на смех. Хоть по улицам ходи и за шкирку их сюда притаскивай. У меня в прошлой группе сорок один человек был. А здесь… – Марина махнула алюминиевой ложкой. – В общем, здесь у нас не жизнь, а сахар. Никаких тебе камер наблюдения. Ой, девочки, как я мучилась в своём WonderKid, вы бы знали!
– А что в камерах плохого? – недоумевала Людочка, заливая кипятком чайные пакетики. – Я вот не против.
– Ты-то,