Торпедой – пли!. Петр Заспа
зря я поторопился ее выставить, – подумал он. – Возможно, надо было аккуратно перевести в резерв». Но потом возникли сомнения – измученному семейной жизнью Мише и полковая лошадь будет – супер.
– Ну ладно, мужики, респект вам. Пойду я. Еще надо продукты на камбуз выдать, – сказал, но не сдвинулся с места Миша. Артем удивленно посмотрел, как он переминается у порога, и заметил:
– Ты знаешь, я ее с собой не прихватил.
– Тема, ты это… – Миша, наконец, решился: – Как вернемся, я свою с дочкой на юг отправлю к родителям, так ты чтоб меня по всем своим явкам протащил!
– Заметано.
Довольный Миша наконец ушел.
Начпрод – хорошая должность. И старший лейтенант Миша Хомин ее ценил. Поворовывал без фанатизма, с кем надо делился и был на хорошем счету у начальства. Но не хватало ему адреналина. Так, чтобы расслабиться на полную катушку. Так, чтобы утром похвастаться мужикам в курилке – ох, и погудели мы вчера! В какой канаве спал – не помню! Но вокруг него всегда была тишь и благодать, как в болоте. И, как мог, Миша пытался брыкаться.
Максим ушел, и Артем наконец-то добрался до подушки. Уснул он мгновенно. И снились ему вполне медицинские сны. Будто со скальпелем наголо он отбивается от наседающих мазохисток в коже, цепях и с кнутами толщиной в руку. А самая наглая среди них была Марина номер три. Ее он узнал, потому что она держала табличку с тройкой, как у девиц, обозначающих, какой начнется раунд в боксе. Непонятно было только, почему у нее усы, на голове эсэсовская фуражка, а на шее болтается «шмайсер».
Глава вторая
Перейти Рубикон
Подводные лодки не плавают, лодки ходят. Как и боевые корабли. Спросите военного моряка: куда он плавал, и вы рискуете нарваться на красочное объяснение насчет того, что плавает только то, что плещется в гальюне. Но ходят лодки своей хитрой походкой. Выйдет, скажем, атомоход на дежурство в Среднюю Атлантику. Но никогда не сделает это прямолинейно и понятно. Сначала нужно похитрить. Покинула лодка уютную базу на Кольском полуострове, и так, чтобы все ее видели, на глубине метров тридцать демонстративно следует куда-нибудь на северо-запад. Видят ее спутники, ведут корабли и авиация. Аналитики в натовских штабах просчитывают курс и ломают голову: за каким дьяволом она подалась туда, где кроме айсбергов и нет ничего? Но она вдруг меняет курс на строго западный и уходит на глубину уже метров сто пятьдесят. Следить труднее, но еще возможно. Рыщут корабли гидроакустического наблюдения, рассыпает по океану авиация противолодочные буи. А аналитики вновь ломают голову: что она потеряла у берегов Гренландии? А чтобы лучше поверили в легенду, могут послать в район лодки подыграть какой-нибудь гидрограф или эсминец. И сам собой напрашивается вывод – русские проводят какие-нибудь учения или проверяют взаимодействие работы подводной лодки и надводных кораблей. Да мало ли еще чего. Но дальше игры в поддавки кончаются. Потому что дальше лодка уходит на предельные четыреста метров и самым тихим ходом, взяв курс на юг, идет в район боевого дежурства.
Дмитрий Николаевич, нахохлившись, сидел в командирском кресле