Идеальное венчание. Лия Аштон
с новинками, беседовали с библиотекарем у стойки информации.
Именно здесь и стояла Ана Томашич, но сегодня в зале было непривычно тихо и пустынно. Девушка задумчиво теребила в руках открытый конверт из дорогой бумаги, время от времени поглаживая большим пальцем красивую взломанную печать.
Сгущались сумерки. На крохотном островке, затерянном в Средиземноморье, солнце в это время года садилось в четыре часа дня. Стоял канун Рождества. Из больших окон исторического здания библиотеки была видна центральная часть столицы – довольно узкие мощеные улочки с массивными чугунными фонарями и светящимися рождественскими гирляндами.
Если встать под определенным углом у отдела периодики, можно увидеть огромную рождественскую ель в ярком праздничном убранстве на площади перед зданием городской ратуши. А от компьютерного зала открывался чудесный вид на гавань Вела-Ады, блестящую от рождественских огней и гирлянд с ангелами и звездами в отражении мерцающей водной глади Адриатического моря.
Ана была вполне счастлива тем, что находится одна в тишине библиотеки. Ее взгляд рассеянно скользнул по свисавшим с потолка фигуркам бумажных ангелов, которые она помогала делать шестилетним детям на прошлой неделе, а затем взглянула на четыре елки различной высоты, которые с удовольствием наряжала вместе с коллегами на прошлой неделе. Маленькие посетители библиотеки и их родители своими руками смастерили основную часть игрушек и гирлянд.
Дети постарше посадили в горшки зерна пшеницы на праздник святой Лючии. По традиции считалось, чем выше и гуще вырастут колоски к Рождеству, тем больше удачи и процветания они принесут в новом году.
И хотя сейчас пшеница густо зеленела в горшках, Ана не считала, что ей сопутствует удача.
Сегодня библиотека закрылась рано, и откроется вновь только после Нового года. Все сотрудники давно отправились по домам. Ана добровольно вызвалась закрыть библиотеку. Она никуда не торопилась. Подарки к Рождеству для своей небольшой семьи – мамы и бабушки с дедушкой она купила загодя. Оставалось только упаковать их в нарядные обертки до вечерней мессы. Но времени на это предостаточно.
Хорошо, что она задержалась. Если бы ушла раньше, пропустила бы курьера, отчаянно колотившего в дверь, так ему не терпелось вручить послание. Это был не рядовой курьер в униформе и на грузовичке. Его и курьером-то нельзя назвать в привычном понимании слова, имея в виду его работодателей. Молодой человек был одет в темный деловой костюм и белую рубашку с галстуком и приехал на черном седане. Он извинился за появление в неурочное время и предложил отвезти ее в тихое место, где она могла бы ознакомиться с содержимым письма. Ана вежливо отказалась. Да и где, как не в тишине библиотеки лучше всего прочитать письмо?
Кроме того, она сразу поняла, что в письме.
Она просто не ожидала содержащегося в письме сообщения.
Курьер – или он назвался камердинером? – предложил подождать, пока она ознакомится с содержанием письма на тот случай, если у нее возникнут вопросы, но Ана вежливо его выпроводила.
Теперь она жалела об этом. Вопросов было море.
Однако вопросы подождут.
Сейчас в одиночестве, в благословенной тишине библиотеки Ана пыталась переварить обрушившуюся на нее новость. Необходимо понять, что это для нее означает. Сможет ли она продолжить работу в библиотеке? Сможет ли она работать вообще? А продолжать жить в небольшой квартирке за углом? Есть ли у нее вообще выбор?
И почему у нее вдруг увлажнились глаза, а на сердце повисли гири?
Как можно скорбеть о человеке, с которым никогда не встречалась?
Громкий стук во входную дверь библиотеки заставил Ану вздрогнуть.
За стеклянной дверью она увидела свою мать в излюбленном зимнем пальто зеленого цвета. Она колотила в дверь рукой в толстой перчатке, а в другой держала такой же, как у Аны, конверт.
– Ана!
Девушка бросилась к двери, чтобы впустить мать. На улице было жутко холодно.
Не успела Ана открыть дверь, как оказалась в материнских объятиях.
– Наконец-то! – воскликнула невысокая миниатюрная женщина, не успела за ней захлопнуться дверь. – Наконец-то, девочка моя, свершилось!
Они постояли какое-то время крепко обнявшись, а когда разжали объятия, Ана почувствовала, что ее белая блузка промокла от материнских слез.
Печаль матери была понятна. Она потеряла мужчину, которого когда-то безумно любила.
А сейчас… сейчас мама получила то, чего всегда хотела. Признание от человека, которого она не переставала любить всю жизнь. Хотя одновременно и ненавидела его.
Что касается Аны, она просто не позволяла себе об этом думать. Отец никогда не присутствовал в ее жизни. У нее есть мама, и этого достаточно. Она любит дочь за двоих. Ана отказывалась думать о том, что отец не признавал ее дочерью. Это бесполезные и неприятные мысли.
Мать взяла из коробки на информационной стойке салфетку и промокнула глаза. Затем подала вторую Ане. Только сейчас Ана осознала, что