Жены Натана. Мирон Хаим Изаксон
достаточно сложен, но, в конце концов, открывается, однако звук открываемого замка странен. Я вхожу, зажигаю свет и оглядываюсь. Быть может, лишь такой тощий и беспокойный человек, как я, может украсть тигра у женщины. Я, вероятно, умею отлично справляться с вещами, которые далеки от моего опыта. В квартире приятный запах. В ней намного больше порядка, чем в моей, несмотря на то, что вещей здесь гораздо больше.
Закрытые комнаты я не открываю. Если появится необходимость, открою и их. Пока же довольствуюсь открытыми. Натан полагал, что большую часть дня тигр закрыт в комнате сына Шломо, который вернулся к занятиям в интернат после каникул. Комната его достаточно просторна для тигренка. Я полагаю, что Рина хранит зверя в том месте, которое согласовала с Натаном. Она вообще-то не склонна спорить по таким мелочам. Но трудно понять, что происходит сейчас между ними. Я очень боюсь. Никогда я не умел приближаться к животным – ни к собакам, ни к кошкам, тем более, к хищным зверям, даже если они спокойны и сыты. Поиски в открытых комнатах безрезультатны. Вообще-то я привычен к быстрым достижениям, даже если другие считают, что это не так. И вообще, почему такой человек, как я, должен искать в чужой квартире женщину с тигром. Ведь есть у меня своя женщина, и любимый ребенок, и приличная зарплата. Конечно, более крепкая связь с Натаном может принести мне большие прибыли, но сомнительно, оправдают ли они эти странные усилия по выполнению просьб Натана.
– 9 —
Рина внезапно выходит из одной из закрытых комнат, спрашивает, приготовить ли мне попить, вообще не интересуясь, как я попал в их квартиру. Быть может, слышала, как я ее окликал, но была в это время занята. Предпочитаю промолчать, спрашиваю об ее здоровье. Я умею расположить собеседника к откровенности. Они раскрывают мне душу, рассказывая подробно о себе то, что скрывают от других. Но на этот раз Рина отвечает мне кратко, сообщая, что Натан собирается в Европу на несколько дней, и она хочет использовать это время, чтобы проверить, может ли она вернуться в университет, чтобы продолжить учебу.
Я получаю удовольствие, разглядывая ее лицо. По сей день я не могу разгадать секрет женского лица. Замечаю нечто новое в облике Рины. Не только то, что она похорошела, но определенные линии ее лица выглядят как разбросанные дома, окруженные лесом. Двадцать (или около двадцати) лет замужества за Натаном были нелегкими, но в то же время захватывающими. Трудно мне поверить, что без Натана Рина смогла так развиться и достичь успеха в своем образовании. Я продолжаю вглядываться в ее лицо и думаю с удивлением: если бы я выбирал заново жену, всматривался бы я в те детали, которым в прошлом не придавал значения.
Рина приносит мне попить, но не предлагает какое-либо угощение, думая, вероятно, что откажусь. Спрашивает, как здоровье Рахели. Я не отвечаю, а она не повторяет вопроса. Отыскивает дневник: нет ли у нее с Натаном сегодня какого-либо приема или других мероприятий. Говорит мне: «Натан слишком много ест и не следит за собой. Говоря твоим