Дитя дорог. Таня Перес
мне сказали за то, что я съела всю еду из тарелки и что я с точностью смогла воспользоваться подсовом. Помните мои два отчищенных пальчика – мою гордость!
Вообще-то, после моего полугодового присутствия в больнице, сестры привязались ко мне. Даже очень меня любили. Что не мешало им кричать на меня при каждой возможности.
Людмила Александровна была очень довольна своим обучением. Однажды она даже попыталась поговорить с румынскими солдатами, и это у нее получилось. Она была очень собой горда.
Однажды в коридоре все переполошились. Это случилось незадолго до Пасхи. Роженицы приносили разноцветные яйца, чтобы раздать их сестрам и врачам. Это русская православная традиция. Когда я это все увидела, я вспомнила, что умею рисовать. Я сказала Людмиле Александровне, что с радостью разрисовала бы яйцо для нее, но у меня нет ни кисточки, ни красок. На следующее утро пришла «ледяная» Элли, не говоря ни слова положила на мой круглый стул коробку с акварельными красками, стакан с водой и даже тоненькую кисточку. Завтрак она поставила в другое место и сказала:
– Ты будешь есть только после того, как разрисуешь яйцо.
Я спросила ее, вареное ли яйцо.
– Конечно, глупая – холодно ответила она мне. – Ты можешь это проверить.
– Как? – спросила я.
– Даже этого ты не знаешь?! – сказала с презрением Элли.
– Нет – отвечаю.
– Возьми яйцо и покрути его на стуле.
– Тогда сними вещи, которые там лежат. Как я буду крутить его на этой поверхности? А если яйцо не сваренное, что тогда будет?
– Будет грязь – с победной улыбкой ответила она.
Я ее ненавидела. Я взяла яйцо двумя хорошими пальцами и с силой его раскрутила. Оно с легкостью завертелось.
– Ты видишь, что ты дура?! – сказала Элли.
Я не ответила. Она вышла не попрощавшись. Я лежала на кровати вся в слезах. Завтрак лежал далеко от меня. На кровати за моей головой. Коробка красок, кисточка и стакан с водой лежали на полу. «Я съем это яйцо» – сердито сказала я сама себе. Я была очень голодная. За день до этого роженица ушла, не оставив мне ничего съестного. Обеденный суп почему-то не пришел. Я была очень несчастна. Сестра Поплавская вошла в палату и стала страшно кричать:
– Кто это сделал? Почему все на полу?
Ее взгляд упал на меня, и она увидела мое смущение и горе.
– Танюша, бедная, не плачь. Это все злая Элли. Я ее знаю, я скажу ее маме.
– Нет, нет, нет! Ничего не говорите! Людмиле Александровне незачем об этом знать.
– Элли должна получить пару пощечин! – торжественно заявила мне сестра.
– Нет, пожалуйста, нет! Не надо, пожалуйста! Она мне отомстит.
– Ой, бедная Танюша! Как же ты умна! Насколько ты, малютка, умнее меня, взрослой.
До сегодняшнего дня у меня появляются слезы на глазах, когда я вспоминаю тот случай. Это был первый раз, с тех пор как я оказалась в больнице, когда эта медсестра проявила по отношению ко мне тепло и симпатию.
– Хочешь, я почищу тебе яйцо, куколка?
– Нет! Ни в коем случае! –