Демоны Хазарии и девушка Деби. Меир Узиэль
были высовывать, чтобы передвигаться, но вскоре поняли, что сражение кончилось.
Поле обернулось травами, усеянными размозженными черепахами. Умиротворяющее стрекотание сверчков распространилось в ночной тишине. Черепахи исчезли на дне ручья, который вернулся в состояние мирного течения, тускло посверкивая в слабом ночном свете.
«Что?» – сказали мужчины. – «Кто? Что здесь случилось? Недобрая земля эта для перехода, какая-то люблинская топь, говорили они шепотом про себя, ощупывая синяки от ударов.
Теперь напал на них страх за судьбу женщин и детей, которые остались за стеной черепах, обернувшихся огромными и нападающими, превратившими панцири в оружие защиты и нападения. Они быстро собрали вещи, оружие, рюкзаки, и двинулись в обратный путь Последний из них, Ахав, кричал: «Подождите меня, подождите!», бежал за ними, роняя вещи, даже портрет матери.
Глава третья
Они ощутили запах и теплоту сваренной фасоли. Тлели уголья костра.
Шутки, смех, разгоревшийся аппетит юношей сменились ужасом. Безмолвие царило кругом, безмолвие, полное страха. «Гила!» – кричали парни, приближаясь к месту. – «Мира! Можно перейти ручей!»
«В любом месте. Сейчас это легко!»
«Гила!» – кричали. – «Мира! Йоселе, Янкалэ!»
Ответа не было. Они начали бежать, не обращая внимания раны, и быстро оказались около носилок, костра, шалаша из шкур, казана, висящего на шесте от флагов, покачивающемся слабо и покойно.
Три мертвых женских тела лежали вокруг шалаша. В грудь каждой был воткнут длинный штык. На каждом из них развевались шелковые красные нити. В грязи виднелись следы коровьих копыт. Детей же не было видно.
Мужчины окликали их по именам, свистели в два пальца, переворачивали шкуры на носилках, заглядывали под сундуки отпрысков, забыв, что следует разбить на сундуках замки. Разобрали шалаш. Бледность и желудочные спазмы у парней усиливались с минуты на минуту.
Дети исчезли. В бессилии парни били кулаками землю, бегали во всех направлениях, выкрикивая имена детей.
«Иаков, Яаков, Яки, Йоселе, где вы?» Ответа не было.
Вбирались на деревья, освещали фонариками заросли и кроны. Ничего не было, кроме разбуженных ворон, сердито галдящих.
Коровы тоже исчезли. Но это парни вспомнили намного позднее. Ты, любимый читатель, и ты, любимая читательница, не относитесь ко мне заносчиво и высокомерно лишь потому, что я то тут, то там рассказываю заранее то, что должно случиться позже.
Они собрались, примерно, после часа поисков, охваченные душевной болью, беспомощные, в страхе, идущем от беспокойства и любви.
Дети исчезли.
Пытались нащупать пульс у женщин, содрогание падающей руки, признаки дыхания. Ничего. Смерть. Женщины превратились в безнадежную мертвую плоть, без обновления и продолжения.
Один из парней, не сдерживаясь, горько рыдал, уронив голову на тело Гилы. Самым красивым был он среди парней, с нежным лицом и мягкими