Ипполит. Еврипид
перед ним не согрешить бы только.
Но что ж тебя в Аидов дом влечет?
Мой грех – тебя касаться он не может.
Конечно нет. Но ты покинешь нас…
Оставь, оставь! Зачем к руке припала?
В мольбе твоих не выпущу колен.
Тебе же мука, коль узнаешь, мука…
Нет большей мне, как Федру потерять.
Она умрет, но не бесславной смертью.
А слава в чем? Хоть это мне скажи.
Ее добуду на стезе греха.
Откройся ж нам – и слава возрастет.
Уйди, молю… Освободи мне руку…
Нет, ни за что… Молящий дара ждет.
И ты получишь этот дар молящих.
Тогда молчу… но за тобою речь…
Какой любви ты сердце отдавала[11],
О мать, о мать несчастная моя!
Ты вспомнила быка иль что другое?
О, бедная, и той же рождена
Для ложа Диониса Ариадна[12]…
Опомнись, дочь… ты свой порочишь род.
Мне третьей быть добычей смерти, третьей.
О, ужас… О, куда ж ты клонишь речь?
Туда, где злой давно таится жребий.
Но в чем же он?.. Когда бы знать могла я!
О, горе мне… Когда б мои слова
Ты, женщина, сама сказать могла бы.
Я ж не пророк, чтоб чудом их узнать.
Ты знаешь ли, что это значит – “любит”?
Да, слаще нет, дитя, и нет больней…
Последнее – вот мой удел, родная.
Что слышу я? Ты любишь? Но кого ж?
Не знаю кто, но сын он амазонки.
Как… Ипполит?..
Он назван, но не мной.
Не может быть, дитя. Ты убиваешь
Признанием меня. Для старых плеч
Такое иго, жены, слишком тяжко.
Проклятый день, проклятый свет очей…
Нет, в омут мне… Но только эту ношу
Берите прочь… На что ж и жизнь, когда
Порок возьмет насильем добродетель
Влюбленную? Киприда – ты не бог,
Ты больше бога. Кто б ты ни была,
Но Федру и меня, и дом сгубила.
Вы слышали, подруги?
Из царских губ внимали ль вы
Неслыханным речам, речам ужасным?
О, лучше бы, о, лучше б умереть,
Покуда в грудь мою
Твои слова проникнуть не успели.
Всем горе, всем нам горе, всем нам горе!
Несчастная!