Детский психоанализ. Мелани Кляйн
делает то или иное; почему он переходит от одной игре к другой; какие способы он выбирает для того, чтобы выразить смысл своей игры, – все это надо рассматривать как подчиняющееся какой-то системе, и все это приобретет свое значение, если мы будем интерпретировать такие детали так же, как мы делаем это со сновидениями. Очень часто дети будут в игре выражать абсолютно то же самое, что только что высказали нам как свои мечтания, или станут вносить какие-то ассоциации из своих мечтаний в свою игру, которая непосредственно последует за этими мечтаниями. Игра – это самый важный способ самовыражения ребенка. Если мы будем применять подобный игровой подход, мы скоро обнаружим, что у ребенка есть столь много ассоциаций с отдельными элементами его игры, сколько у взрослого человека – с отдельными элементами его сновидений. Все такие отдельные игровые элементы являются индикаторами каких-то смыслов для опытного наблюдателя; в процессе игры ребенок также разговаривает, и его разнообразные высказывания имеют значение для понимания того, с чем он на самом деле себя ассоциирует.
Просто удивительно, как легко дети иногда принимают интерпретации[21] и даже выказывают заметное удовольствие от них. Причиной этого, по-видимому, является то, что в определенных областях их психики, их умов взаимодействие между сознательным и бессознательным происходит все еще сравнительно легко и просто, а поэтому пути к пониманию их бессознательного значительно проще найти. Интерпретации часто дают очень быстрый эффект, даже в случаях, когда они вроде бы и не были восприняты осознанно. Такой эффект проявляется в том, что ребенок находит путь к продолжению игры, которая до того была прервана, причем это прерывание явилось последствием подавления, а само продолжение может заключаться в изменении сути игры или расширении ее рамок с вовлечением в игру более глубоких слоев сознания/ума. Таким образом снимается тревога и восстанавливается желание играть, как и новый контакт с психоаналитиком. Интерпретирование высвобождает энергию, которую до этого ребенок был вынужден тратить на противостояние сдерживающим факторам, вызывая появление нового интереса к играм. С другой стороны, мы иногда встречаем по-настоящему труднопреодолимое сопротивление. Это чаще всего означает, что в данных случаях мы сталкиваемся с детскими страхами и тревогами, с чувством вины, которые берут свое начало в более глубоких слоях психики ребенка.
Архаичные и символические формы самовыражения, которые ребенок использует в процессе игры, связаны с другим примитивным механизмом. В игре дети действуют вместо того, чтобы высказываться. Действия – которые изначально занимают место мыслей – позднее заменяются словами, поэтому можно сказать, что «выражение себя самого в действии» является для ребенка самым важным вообще. В своей работе «Из истории одного детского невроза» Фрейд пишет: «(Психо)анализ, проведенный с одним невротическим ребенком, должен – как
Значение этой фразы может показаться немного туманным, но все станет на места, если вспомнить, что «психоаналитические интерпретации – это сообщения пациенту, которые делает аналитик и в которых он придает сну, симптому или цепочке свободных ассоциаций какое-либо значение, расширяющее и углубляющее то значение, которое придает им сам пациент» (https://www.psychol-ok.ru/dictionary/interpretation.html). –