Розанна. Швед, который исчез. Человек на балконе. Рейс на эшафот. Пер Валё
я могу спросить тебя, не будешь ли ты столь любезен приехать и провести допрос. Думаю, такая необходимость есть.
Мартин Бек посмотрел на часы. Расписание поездов он знал уже почти наизусть.
– Хорошо, я еще успею на поезд в половине восьмого. До свидания.
Таксисту он велел ехать через Кристинеберг, а в кабинете взял с собой в дорогу папку с протоколами допросов и личными данными. За пять минут до отправления поезда он уже сидел в купе.
Карл-Оке Эрикссон-Стольт родился в стокгольмском районе Катарина двадцать восемь лет назад. Отец умер, когда ему было шесть лет, а через год они с матерью переехали в Хагалунд. Сестер и братьев у него не было. Мать работала швеей-надомницей для фабрики пошива одежды. Воспитанием сына-школьника не занималась. Учителя о нем отзывались так: поведение посредственное, хулиган, неуправляем. Окончив школу, работал в самых разных местах, чаще всего посыльным и грузчиком. Когда ему исполнилось восемнадцать, ушел юнгой в море, потом работал кочегаром. Начальству о нем сказать нечего. Через год снова переехал к матери и жил у нее на иждивении, но в следующем году государство взяло его на свое обеспечение. В апреле прошлого года его выпустили из Лонгхольменской тюрьмы[19].
Мартин Бек проштудировал протоколы допросов еще вчера, но снова внимательно их прочел. В папке также находилось заключение судебного психиатра. Заключение было заумным и в основном изобиловало словами: неуравновешенность, заторможенность, угнетенность. Кроме того, Эрикссон-Стольт имел психопатические склонности и высокоразвитую сексуальность: комбинация этих двух элементов могла стать причиной ненормальных поступков.
С вокзала Мартин Бек сразу отправился в полицейское управление и без десяти одиннадцать постучал в дверь кабинета Ольберга. У Ольберга сидел старший комиссар Ларссон, оба выглядели уставшими, измученными и, очевидно, почувствовали облегчение оттого, что теперь могут передать это дело кому-то другому. Им не удалось вытянуть из Эрикссона ни единого слова, кроме вялых ругательств.
Ольберг прочел личные данные. Когда он закрыл папку, Мартин Бек сказал:
– Второго кочегара ты нашел?
– И да и нет. Он на немецком судне, которое сейчас находится в Голландии. Сегодня утром я звонил в Амстердам и беседовал с каким-то комиссаром, который немного знает немецкий. Ты бы только послушал, на каком немецком я с ним объяснялся. Если я правильно понял, у них в Гааге есть человек, который немного знает датский и кое-как сможет его допросить. Конечно, если они меня поняли. Рассчитываю, что завтра утром они дадут о себе знать.
Ольберг позвонил и попросил принести кофе. Выпив кофе, Мартин Бек встал и сказал:
– Ну так я бы хотел сразу им заняться. Куда вы нас посадите?
– Можешь занять соседний кабинет. Там есть магнитофон и прочие необходимые вещи.
Эрикссон выглядел примерно таким, каким его помнил Мартин Бек. Ростом сантиметров сто восемьдесят, худой, одни руки и ноги. Вытянутое лицо, синие глаза у самой переносицы, длинные
Одна из крупнейших тюрем в Швеции на острове Лонгхольмен. Функционировала с 1880 по 1975 год.