Жонглёр. Андрей Батуханов
гору литературы в университетской библиотеке, делая большую выборку. А потом однокурсник и почитатель его иллюзионистского таланта Сашка Краснов подсунул ему свежую книгу о великом эскейпере современности Гарри Гудини[5]. Книга была новая, с хорошими рисунками и парой мутных заретушированных фотографий. Он читал её до рассвета. Естественно, попытался понять, как американец умудряется избавляется от оков, будучи подвешенный за ноги над водой в смирительной рубашке. А его трюк с покиданием камеры самой современной тюрьмы Америки! Одно восхищение, да и только! Он думал об этом во время перерывов между лекциями в университете, которые нельзя было пропускать, и в мыслях о Лизе.
Вышло так, что он был по горло в делах: днём лекции, вечером библиотека, а ночью уже поддающиеся пониманию трюки Гудини. Через пять дней, забывшись кратким сном, он, кажется, увидел во сне разгадку трюков эскейпера, но всё требовало проверок, перепроверок и тщательных тренировок.
Писать письмо или пользоваться телеграфом Фирсанов не стал. Всё равно буквы не передадут эмоций, а если и передадут, то будут нелепыми или неверно истолкованы. А представьте себе, по закону подлости обязательно попадётся слепой телеграфный аппарат, так он в своём нелепом косноязычии вообще всё переврёт. Все одно надо будет объясняться при встрече. Как говорится: семь бед – один ответ. Освободившись во вторник, он не пошёл на ужин, который закатил отцу его подзащитный. Благодаря материалам Леонида они выиграли суд по тянувшемуся не один год и не одними людьми запутываемого дела. Сославшись на усталость, он бросился к Лизиному дому.
Темнело в октябре уже рано. Погода стояла омерзительная: было влажно, воздух как тесто набух от воды, отказывался лететь и катиться по улицам и переулкам. Он прилипал к стенам домов и медленно сползал вниз. Меньшикова торопилась домой на набережную реки Пряжка. Она вошла в первые ворота арки. Чтобы не упасть, она взялась за металлический наличник и аккуратно переступила через порожек. Её шаги стали гулко отдаваться в арке, свет фонаря дрожал, и тени причудливо скользили по стенам. Дом и тепло рядом, надо сделать всего два шага, но сердце помимо её воли замирало в этой зыбкой темноте. Когда она взялась рукой за следующие ворота, сверху медленно, как усик винограда, раскрутилась тёмная фигура и перед ней возникли голубые глаза Леонида. В зубах он, как черкес кинжал, держал одинокую белую астру. Елизавета от неожиданности вскрикнула и выронила книги.
– Ай! Мамочка!
– Этот цветок вам, Лизетта! – широко улыбаясь, сказал раскачивающийся вниз головой Фирсанов.
– Как же вы меня напугали!
– Простите, я понимал, что банальное ожидание не привело бы к желаемому эффекту.
– Зато привело к падению конспектов моих лекций, и у меня чуть не выпрыгнуло сердце из груди!
– Весьма сожалею, но надеюсь, что это поправимо, – ответил Фирсанов, продолжая нелепо висеть вниз головой, качаясь и улыбаясь.
– Вы не сдержали своего слова! – За гневом Меньшикова
Гарри Гудини (1874–1926) – американский иллюзионист венгерского происхождения, прославившийся трюками с сложными побегами (escape) и освобождениями.