Бракованные амбиции. Анастасия Исаева
мужчина почти нормальным голосом.
Ну и плут! Она чуть не растаяла в поцелуе, а он лишь делает зарубки на ремне. С ее стороны было непростительно забыть, что все происходящее – маленькая игра для поднятия настроения всем участникам.
– И почем бариста продает секреты?
На его лице промелькнуло виноватое выражение.
– Я случайно подслушал. Вас подвезти?
– Нет, спасибо. Меня заберут.
Вот теперь точно все. Отшитый во второй раз, он не станет делать новых попыток, спрашивать полное имя и набиваться в друзья на Фейсбуке.
– Может, еще увидимся, Ли.
Напоследок она расщедрилась на лучшую улыбку из коллекции. Пусть эта зарисовка, идеальная в своей мимолетности, останется здесь, парить под высоким потолком среди других упущенных шансов и несказанных слов. А ее ждет новая реальность.
* * *
То, что дома никто не спал, Лира увидела еще внизу, заметив свет во всех окнах. В эту большую квартиру их семья переехала пять лет назад. И хотя Ли редко бывала здесь, мама обустроила для нее комнату. Знала, что никакая сила не загонит дочь в принадлежащую ей «трешку».
Брат и бабушка встречали путешественницу в просторной прихожей. Особенной радости никто не выражал, но чувствовалось облегчение от того, что она благополучно добралась. Лёва отирал обои, но карие глаза внимательно следили за сестрой из-под черной челки. Взглянув на бабушку, Лира едва сдержала тягостный вздох – от горя женщина, всегда собранная и прямая, сдала и сразу стала выглядеть на свои шестьдесят шесть.
– А это что такое? – поинтересовалась девушка после обмена положенными фразами, заметив в прихожей сумки и коробки. Они обсуждали, что дети будут жить здесь и навещать бабулю за воскресными обедами. Ольга Федоровна поджала губы и отвела взгляд, а брат сложил руки на груди.
– Ты думала, я останусь тут?
– Извини, после перелета уши заложены и соображалка сломалась, – отозвалась Лира и рухнула на диван в гостиной. Сейчас бы задрать ноги повыше и включить спокойную музыку. – Что ты имеешь в виду?
– Мы переедем в мамину.
Девушка вскочила, и все жилки заныли от усталости.
– Ну уж нет! Во-первых, это моя квартира, во-вторых, она превратила ее в литературный салон, не пригодный для жизни, в-третьих, это далеко от школы.
– Я ему говорила, – вставила бабушка.
– И что? – еще не переломавшийся голос временами срывался на фальцет. – Я не буду жить здесь!
– Но Лё… – начала Лира, но ее перебили.
– Плевать, как далеко школа. Я бы и ее сменил, но в последнем классе это бессмысленно. А вот отсюда мы можем свалить. Тебе-то какая разница? Тебя здесь десять лет не было! И почему «не пригодный»? Там иногда живут непризнанные поэты-оборванцы. Если надо будет – переделаем, какие-то вещи отсюда заберем. Это все наше!
Озвученная правда обрушилась камнепадом: этот дом остался без хозяев, все