Уходи красиво. Татьяна Полякова
ответила я. Возникла пауза, то ли от меня ожидали выражения чувств, то ли мужчина прикидывал, стоит ли как-то выразить свои. В конце концов спросил:
– Когда вы сможете приехать?
– У меня самолет через четыре часа. Время прибытия в 16.45.
– Отлично. Я позабочусь о том, чтобы вас встретили. – Вновь пауза, и неуверенное: – Всего доброго.
– Вам того же, – ответила я, сунула телефон в карман и уставилась в окно.
С того момента, как мне сообщили о смерти брата, я упорно избегала думать о нем. Как будто речь шла не о единственно близком мне человеке, а о ком-то малознакомом и потому не играющем никакой роли в моей жизни. И вдруг пришла мысль: Витьки больше нет. А вслед за этим грудь сдавило, отзываясь во всем теле острой болью.
Шесть лет я твердила себе, что его для меня не существует, и вот его действительно нет... А я не в силах в это поверить... И вместе с болью пришло что-то вроде озарения: что бы я ни твердила себе, как бы ни пряталась от своих чувств за десятком доводов, причин и объяснений, но я все еще люблю его. И со всей ясностью поняла, что теперь по-настоящему осиротела. Одна во всем мире – звучит сентиментально и пугающе правдиво.
На самом деле Виктор был мне единокровным братом. Мой отец, Протасов Олег Викторович, в первый раз женился в возрасте двадцати пяти лет из весьма корыстных побуждений, о чем говорил откровенно и без всякого стеснения. На ту пору он был комсомольским вожаком. Парень из рабочего района, мать воспитывала его в малоприятном одиночестве, отца он совсем не помнил, тот через три года после его рождения погиб в пьяной драке, оставив в наследство долги и комнату в общаге, где мой отец и жил до самого окончания школы. Мать больше всего на свете боялась, что единственный сын пойдет по проторенной дорожке, которая вела к безудержному пьянству и, как следствие, ранней кончине, если не от цирроза печени, так от ножа недавнего дружка, и всеми силами старалась привить сыну мысль о другой, куда более достойной жизни. Работала много и тяжело, лишь бы он ни в чем не нуждался. Опасения моей бабули оказались напрасными, отец люто ненавидел и общагу, и ее обитателей, испытывая одно желание: поскорее с ними проститься. В школе хорошо учился, поступил в институт, но сидеть на шее у матери счел невозможным и устроился на работу. Трудолюбия ему было не занимать. Очень скоро он понял, что вожделенный диплом особых изменений в жизнь не принесет, зарплата инженера смешна до неприличия, и комната в общаге еще долго будет их единственным пристанищем. Оттого и подался в комсомольские вожаки. Расчет был верен. Господь наградил отца изрядным красноречием и счастливой особенностью оказываться в нужном месте в нужное время. Его заметили и начали продвигать, правда, до определенных пределов. Чтобы достигнуть высот, о которых он мечтал, нужны связи, у парнишки-безотцовщины их не было. И тут судьба свела его с молодой женщиной. Старше его на семь лет, далеко не красавица, она не обладала ни особым умом, ни ангельским характером, зато ее папа был первым секретарем обкома партии, что в глазах моего родителя явилось таким огромным плюсом, что все минусы просто не имели значения. Хотя завидным женихом он считаться