Крым 1917–1920. Революция и Гражданская война. М. Ф. Бунегин
на оборону, увольняет рабочих, совет решил конфисковать его, но затем испугался своей решительности и кончил дело решением передачи завода акционерному обществу. О закрытии фабрики Шишмана совет говорил несколько раз, но так и не принял окончательного решения.
Керчь пошла еще дальше. Она замалчивала вопрос о 8-часовом рабочем дне и только 23 октября «социалистическая» дума признала необходимым переход на 8-часовый рабочий день.
Ряд требований рабочих организаций об улучшении экономического положения в совете терялось, или вместо прямого ответа выносились решения такого порядка: «послать т. N для переговоров с рабочими», «сообщить о невозможности», «договориться с владельцами завода».
Общеполитические события находили отклики в местных советах. Так, апрельские события (демонстрация в Петрограде) и заявление Милюкова о войне были оценены Севастопольским советом как расходящиеся «с требованиями демократии и нарушающие обещание, данное 27 марта».
Совет счел нужным предупредить «вредные выступления правительства и протестовать против неорганизованной формы выступлений части рабочих и гарнизона».
Симферопольский совет в заседании 1 мая, ночью и днем 2 мая вынес такое решение: «1. Признать принципиально допустимым при данном соотношении сил и внешней политической конъюнктуре создание коалиционного министерства при участии социалистических групп, входящих в Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов.
2. Признавая принципиально допустимым образование коалиционного министерства при современном соотношении сил, собрание, однако, считает, что пока еще не наступил момент, когда образование такого министерства должно быть немедленным»[34].
Поистине, и «хочется и колется и соглашательская мама не велит». В этом случае меньшевики, заседающие в совете, считали пока несвоевременным создание коалиционного министерства, а спустя пару месяцев советы обнаружили, что они уже запоздали с коалицией, однако не могут допустить никаких других мыслей, как сотрудничество буржуазии с пролетариатом, причем один из деятелей, считая кризис власти явлением, зависящим от международных условий, предлагает отстаивать и защищать власть буржуазную «как располагающую чисто материальной, денежной силой». Все, что против коалиции, то относится другим, не менее видным советчиком в лагерь контрреволюционной анархии. Третий считает, что ни буржуазия, ни социалисты в коалиционном министерстве не откажутся от своих требований, поэтому необходимо уйти от власти.
Как уйти, какие формы должна принять борьба против буржуазии, об этом ни звука. Нет точности и в резолюции, принятой в результате обсуждения вопроса об июльских событиях в Петрограде, в этой резолюции есть сплошное неверие в силы пролетариата, прикрываемой фразой о мобилизации сил и организации их вокруг советов. Зачем? как? для чего? – вопросы, требующие прямого ответа, – встречали глухое ухо. Резолюция признает, что коалиционная власть не является такой, «которая одна могла
Протоколы Совета, см. неопубликованные материалы Истпарта.