Детский мир императорских резиденций. Быт монархов и их окружение. Игорь Зимин
Эта беременность тоже оказалась не простой. Видимо, на ранних сроках беременности медики опасались выкидыша, поскольку в документах глухо упоминается, что императрица встала с постели только 22 января 1897 г., пролежав, не вставая, семь недель. Все это время рядом с ней был лейб-акушер Д.О. Отт. В тех же документах упоминается, что он сам катал в коляске императрицу по саду рядом с Зимним дворцом. Угроза выкидыша подтверждается и упоминанием Николая II в письме к матери о том, что «мы более чем осторожны при движении и при всякой перемене положения на диване»12. Тем не менее буквально накануне родов, по традиции, царская семья переехала на лето в Александровский дворец Царского Села, где 29 мая 1897 г. родилась Татьяна. В этот день великий князь Константин Константинович записал в дневнике: «Утром Бог дал Их Величествам… дочь. Известие быстро распространилось, и все были разочарованы, т. к. ждали сына»13.
В ноябре 1898 г. выяснилось, что императрица беременна в третий раз. Как и при первых родах, она немедленно усаживается в свою коляску, так как не могла ходить из-за боли в ногах и ездила по залам Зимнего дворца «в креслах». 14 июня 1899 г. в Петергофе родилась третья дочь – Мария.
Череда дочерей в царской семье вызывала устойчивое настроение разочарования в обществе. В 1913 г. кадет Обнинский писал: «Свет встречал бедных малюток хохотом… Оба родителя становились, суеверны… и когда умер чахоточный Георгий, у нового наследника, был отнят традиционный титул «цесаревича» из суеверной боязни, как говорили, что титул этот мешает появлению на свет мальчика»14. Граф В.Э. Шуленбург, служивший в лейб-гвардии Уланском полку, вспоминал, что рождение Ольги было встречено «со злорадством», а после рождения других великих княжон среди офицеров начались бесчисленные «недостойные остроты и обвинения»15.
Даже ближайшие родственники царя в своих дневниках неоднократно отмечали, что известие о рождении очередной дочери вызывало вздох разочарования по всей стране. Ксения Александровна, младшая сестра Николая II, записала в дневнике еще в ноябре 1895 г.: «Рождение дочери Ники и Алике – большое счастье, хотя жалко, что не сын»16. Сестра императрицы Елизавета Федоровна писала английской королеве Виктории: «Радость огромная и разочарование, что это девочка, меркнет от сознания, что все хорошо»17. Что характерно, такие записи появились в интимной переписке царских родственников уже при рождении первой дочери царской четы – Ольги Николаевны.
Начало четвертой беременности придворные медики подтвердили осенью 1900 г. Ожидание стало нестерпимым. В дневнике великого князя Константина Константиновича записано: «Она очень похорошела… все поэтому трепетно надеются, что на этот раз будет сын»18. В июне 1901 г. акушерка императрицы Е.К. Гюнст «ошибочно предположила» наступление преждевременных родов19 и поэтому экстренно вызвали из своего имения в Курской области профессора Попова. Его трижды приглашали для осмотра императрицы в Новый Петергоф20. Приглашение нового акушера косвенно