Что же тут сложного?. Эллисон Пирсон
первых собраниях группы Салли стеснялась, больше отмалчивалась, кутаясь в не по сезону теплую флисовую кофту, хотя остальные по-прежнему были в льняных брюках и летних платьях.
Кейли, руководительница нашей группы, – необъятная экспансивная калифорнийка, в нарядах которой доминируют бирюзовый и оранжевый (в Сан-Диего они наверняка смотрелись лучше, чем в Восточной Англии), – изо всех сил старалась разговорить Салли. К четвертой неделе та наконец призналась, что двое ее сыновей и дочь уже вылетели из гнезда, Антония два года назад окончила школу, теперь учит историю и испанский язык в колледже Ройал-Холлоуэй, вот она и решила, “что было бы неплохо вернуться”. Салли призналась, что работала, да и сейчас работает неполный день кассиром в банке “Ллойдс” на самой грязной улочке красивого процветающего городка, где мы с ней и познакомились.
– Да вы ее знаете, там везде благотворительные магазинчики и лавки с кебабами, – пояснила Салли. Мы вежливо кивнули, но по описанию не поняли, о какой улице речь.
Со временем управляющий отделения заметил, что Салли необычайно компетентна. В резюме она преуменьшила лондонский стаж из опасения, что это примут за хвастовство или что такой серьезный опыт отпугнет работодателя и ее не возьмут. Управляющий расширил ее обязанности, и теперь она в конце рабочего дня подводила итоги, занималась операциями с иностранной валютой. Из-за близости лавок с кебабами им постоянно приходилось менять турецкие лиры.
– Может, это и ниже меня, – негромко заметила Салли, и в голосе ее не слышится ни малейшей уверенности в том, что существует хоть что-то ниже нее, разве только земля под ногами, – но коллеги у меня замечательные. Нам вместе весело. Да и что толку дома сидеть? А теперь, когда Майк вышел на пенсию…
– Вам бы хотелось почаще бывать дома? – Кейли расплылась в коронной понимающей улыбке.
– О нет, – возразила Салли, – теперь, когда Майк вышел на пенсию, мне бы хотелось пореже бывать дома. Меня бесит, когда он ошивается на кухне.
– Как я вас понимаю, – подхватила Андреа. – Мне порой кажется, что если я не буду выбираться из дома, то просто чокнусь.
Андреа Гриффин сразу по окончании университета пришла на стажировку в одну из четырех крупнейших бухгалтерских фирм. К тридцати семи годам стала компаньоном. Но вскоре ее муж Джон попал в аварию, в его машину на шоссе М11 в тумане врезался грузовик. К счастью, поблизости оказался вертолет – такой же, как тот, который ныне пилотирует принц Уильям, – и Джона доставили прямиком в отделение черепно-мозговых травм больницы Святого Георгия. Джону потребовался год, чтобы снова научиться говорить.
– Первыми его словами были самые грязные ругательства, которые только можно себе представить, – рассказывала Андреа. Ее усыпанная веснушками шея порозовела от смущения: подумать только, ее муж, человек приличный и скромный, который прежде в минуты изумления произносил “Вот это да!” и “Надо же!”, превратился в развалину, смотрит на всех волком и послал на хер собственную тещу. В январе