Артания. Юрий Никитин
Она приятно охолодила кожу, но крохотные капельки тут же исчезли на горячей коже.
Потом деревья разом исчезли, словно невидимые руки убрали с пути. Дальше – гладкая, как стол, площадь в ровных плитах мрамора, а за ней – сам исполинский дворец.
Придон изо всех сил стискивал кулаки. Рядом неспешно двигается Аснерд, лицо неподвижное, но глаза воеводы расширились, дышит тяжело. Даже он, бывавший здесь, в Куябе, потрясен больше, чем если бы получил меж ушей боевым молотом. Впереди покачиваются спины Скилла и Вяземайта, мышцы вздулись, застыли, словно оба героя подхватили на плечи падающий свод неба и несут, боясь сделать неверный шаг.
Придон был почти уверен, что приближаются к гигантской глыбе льда. Неимоверно огромной, блистающей, с полупрозрачными и переливающимися гранями, рухнувшей прямо с небес! Видно, как внутри стен стремительно проскакивают легкие тени, огоньки, радужные стрелы, где неуловимо быстро голубой свет переходит в зеленоватый, в цвет морской волны, где остро стреляют в глаза крохотные синие огоньки, а высокие башенки на плоской крыше горят, как железо в горне, рассыпая длинные шипящие искры.
Черево двигался все бодрее. По дороге он еще раз понюхал растертую в ладонях травку, Придона передернуло, когда тот походя сполоснул в небольшом фонтане руки и вытер о халат.
Розовые кусты остались далеко позади, но дворец попрежнему там, где и был, в таинственной дали, только разросся еще больше, стали различимы скульптуры у входа, а на стенах – наполовину погруженные изображения небывалых зверей, драконов и сражающихся героев.
Черево сказал измученным голосом:
– Главный вход с другой стороны!.. Нет-нет, это не для челяди, просто пройдем внутренний дворик, и – все, мои ноги наконец-то отдохнут.
– Надо бы на коне, – буркнул Аснерд.
– На коне? – ужаснулся Черево. – Через этот сад?
– А что, птицов распужают?..
– Эх, артане, артане…
Они обогнули дворец, справа внутренний двор, залит багровым светом заходящего солнца. Почему-то пахнет каменной крошкой, словно здесь работают каменотесы. Дальняя стена из массивных глыб, сильно пощербленных, оттуда слышится стук металла по дереву, пятеро воинов упражняются, нападая на крепкоплечего воина, что умело подставлял под удары то щит размером с дверь, то длинный изогнутый меч.
В двух шагах от стены величавый дуб, почти такой же могучий, какими вырастают в Артании, но по-куявски толстый, с наплывами и наростами, грузный, напоминающий престарелого богатыря, что уже не гоняется за поединками, но о которого расшибаются насмерть, как волны о прибрежную скалу, целые отряды удальцов.
На дубе толстый деревянный щит с нарисованным глазом размером с кулак. Десяток воинов, собравшись на другом конце двора, галдели, как гуси, а их старший, пытаясь навести порядок, орал, срывая голос.
Черево заметил, с каким пренебрежением переглянулись артане, в глазах насмешка, мужчины так себя не ведут, у них каждое слово на вес золота. Старший