Диверсант. Дорога домой. Алексей Юрасов
не шпион!
– Тогда кто ты такой?!
Я решил, что смысла правду скрывать нет, иначе мне не освободить Гретту и не расправиться с СС.
– Я русский!
– Что?! – Челюсть инспектора отвисла так, что мне всерьёз пришлось испугаться за его здоровье. Про себя решил, если он назовёт меня собакой или свиньёй, убью сразу. И уйду. Сам справлюсь. Но инспектор ничего не сказал. Вместо этого бессильно рухнул на стоящий в коридоре стул и расстегнул воротник рубашки.
– Почему они преследуют тебя? – спросил он через минуту, когда я уже сам собирался поторопить его.
– Я воевал с янки, когда меня отправили в штрафной батальон, чуть не забив до смерти, только за то, что из России. Мне пришлось убить нескольких эсэсовцев, когда бежал.
При этих словах увидел, как лицо инспектора вытянулось, он вздрогнул, неверяще смотря на меня.
– Дезертир?!
Я покачал головой.
– Я ушёл, когда случайно подслушал разговор, в котором один из моих командиров упоминал о неком проекте, который сотрёт с лица земли всю Россию. Нас и так осталось мало, русских убивают медленно, но верно. Видимо, вам надоело с нами играть, и вы решили сразу покончить со всеми, кто ещё остался. Одним махом! Но я сказал – хватит! Поклялся, что не допущу этого! И сделаю всё, чтобы остановить ваших бонз! Слишком много долгов накопилось к вам! Если понадобится, я жизнь отдам за свою Родину, потому что я патриот, сотру всех, кто протянет к ней свои грязные лапы! Но при всей моей к вам ненависти у меня тоже есть свои принципы. Я не воюю с женщинами, стариками или детьми. Вот поэтому я и хочу помочь вашей семье.
– И ты хочешь сделать это один? – В глазах инспектора я увидел удивление. – Да ты просто псих!
– Нет, я обыкновенный, простой человек, который хочет спокойно жить, любить, растить детей!
– Но я ничего не слышал об этом плане! Здесь не принято в открытую говорить о России. Эта тема закрыта. Никто из простых жителей ничего не знает о вас. Практически ничего. Только слухи про то, что вы дикари, про снег, холод, что царит за периметром.
– Это всё ложь!
– Не знаю… – Плечи инспектора опустились. – Я ничего уже не понимаю! Если всё, что ты сказал, правда, а по твоим глазам вижу, что ты не врёшь, у тебя святая цель. Но ты не справишься в одиночку!
– Я вовсе не переоцениваю себя. И думаю, что такие, как я, ещё есть. Но сейчас речь не обо мне, а о вас.
– Ты хочешь, чтобы СС окончательно озверели?
– А разве они не звери? – вопросом на вопрос ответил я. – Ты же тоже не любишь их! Я вижу…
– Да пошёл ты! – перебил он меня.
Клаус сжал кулаки.
– Кто ты такой, чтобы лезть мне в душу?!
Я ничего не сказал.
А инспектор как будто не заметил этого. Его просто понесло. Видимо, напряжение было столь велико, что он больше не мог его сдерживать.
– Да, я ненавижу этих скотов! Они только убивают мою страну! Они опухоль на теле Германии. Сколько бед мы пережили из-за них. Из-за этих упрямых, бессердечных уродов…
Его лицо покраснело, его губы дрожали, а на глазах появились слёзы!
– Они…