Жилбос. Девушка из будущего. Игорь Сотников
только видели стоящим на ногах. А вот если посмотреть вниз, на пол, то там можно будет увидеть плачущего Чарльза, сбитого с одного удара тряпкой по лицу.
– Ну и прохиндей ты, Чарльз. – Не сводя своего, насквозь видящего всю подлость души Чарльза взгляда, начала себя заводить Эмма. – Теперь-то я поняла, какой ты на самом деле человек. А я-то всегда думала, что ты всего лишь параноидального типа сноб, – оттого ты столь большое внимание уделяешь человеческому роду, – ан нет, это, как оказывается, всего лишь цветочки. А твоё объяснение: «У меня на роду написано таким быть», есть всего лишь твоя уловка для меня. А если это так, то я хотела бы знать, что мне на роду написано. Ну, – Эмма требовательно посмотрела на Чарльза, – что молчишь?
А что Чарльз может ей сказать такого, чтобы она успокоилась, да ничего. Он отлично знает: чего бы он не говорил, это её не успокоит, если она сама к этому не склонит себя. А для этого нет лучше средства, которое сейчас находится в её руках. Ну а если ему всё равно не отвертеться от тряпки, то к чему все эти его унижения. – Буду прямо в глаза смотреть опасности. – Всё же решил прищуриться Чарльз, продолжая молчать.
Эмма же, видя насколько её Чарльз невыносимо упёртый тип, считающий, что всё должно быть так, как он того хочет, ещё больше на него рассердилась и расстроилась за себя несчастную, вынужденную жить с таким жестоким, бессердечным человеком.
– Хорошо Чарльз, – совершенно неожиданно для Чарльза, вдруг примирительным тоном голоса говорит Эмма. Что не может не напрячь его и по-особенному испугать: Что она ещё придумала? – Давай начистоту, – заговорила Эмма, невольно заставив Чарльза бросить оценивающий взгляд на пол. Что было замечено Эммой, всегда придирчиво относящейся вот к таким взглядам: Вот только попробуй выразить критичность взгляда! – Но Чарльз нем лицом и Эмма не сбивается со своей мысли. – Ты же знаешь, что я тебя, как облупленного знаю, и поэтому тебе не стоит увиливать от ответа и искать отговорки. Так что я жду от тебя прямого ответа на мой звучащий в единственном экземпляре, прямой вопрос. – Эмма на этом месте сделала кульминационную паузу, для того, чтобы Чарльз осознал всё ею сказанное и даже не думал мухлевать с ответом. А Чарльз об этом и не думал думать, а он в предчувственном напряжении принялся судорожно соображать, пытаясь нащупать то, о чём она хочет его спросить.
– Неужели подозревает? – похолодев в сердце, вопросил себя Чарльз. – Но в чём? – вслед задался вопросом Чарльз, совершенно не понимая, в чём его можно заподозрить таком, за что ему было бы стыдно и неловко. А этого, скорей всего, и добивается Эмма, деструктивный человек, который получает удовольствие от его неловкостей и падений на мокром полу. – Так вот почему, она его так часто моет! – потрясла догадка Чарльза, осознавшего всю полноту коварства Эммы. – Но в чём она меня подозревает и может подозревать? – вновь задался прежним вопросом Чарльз и принялся строить свою логическую цепочку, которая и привела его к единственной мысли: