Город чудес. Роберт Джексон Беннетт
фарами. Открывает багажник и небрежно швыряет Кхадсе внутрь. Бывший шпион стонет, падая на запасное колесо.
Сигруд закрывает багажник, потом приостанавливается, прежде чем сесть за руль. Окидывает взглядом просторную бетонную площадку, прислушивается, думает. Он почему-то не может избавиться от ощущения, что здесь только что побывал кто-то чужой.
Он забирается в машину и заводит двигатель. Фары мигают и мерцают, пока он трогается. Сигруд движется в противоположную сторону от той, откуда приехал, просто на всякий случай. На повороте лучи фар рассекают камышовые заросли у канала.
Сигруд резко тормозит. Автомобиль со скрипом останавливается.
Дрейлинг сидит за рулем, щурясь через лобовое стекло, потом медленно выбирается из машины. Оставляет двигатель включенным, мерцающие фары светят ему в спину. Он идет к каналу. Бетонное покрытие обрывается, его заменяет грязный склон, поросший травой и ведущий к камышовым зарослям у воды. Сигруд изучает их, склонив голову набок.
Заросли примяты. Он смотрит вниз и видит следы в грязной траве. Недавние и довольно маленькие – хотя и не детские. Возможно, это следы подростка.
«Кто-то шпионил за мной», – думает дрейлинг.
Он смотрит на канал. Он подозревает, что наблюдатель по-прежнему там, съежился в камышах. Если надо атаковать, сейчас самое время – Сигруд выдохся, а Кхадсе в отключке. Совершить выстрел из темноты нетрудно. Но, кем бы ни был наблюдатель, он ничего не делает.
Сигруд хмыкает. Возвращаясь к автомобилю, он решает придерживаться изначального плана: доставить Кхадсе в свое убежище, но придется кое-что изменить на месте на случай каких-нибудь сюрпризов.
«Очень хорошо, – думает он, открывая дверь машины, – что я прихватил много взрывчатки».
4. Разве ты не знаешь, что идет война?
Перемены – это цветок, который расцветает медленно. Большинству из нас не суждено увидеть его во всем великолепии. Мы сажаем его не для себя, но для будущих поколений.
И все же за ним стоит ухаживать. Да, это очень дорого.
Сигруд видит, когда Кхадсе приходит в себя. Дыхание бывшего оперативника слегка изменяется. Через минуту он сглатывает, шмыгает носом.
Сигруд, сидя на грязном полу, заканчивает зашивать жуткий порез, который Кхадсе оставил на его руке. Он кладет иголку с ниткой обратно на шаткий деревянный стол, потом ухмыляется Кхадсе и говорит:
– Доброе утро.
Кхадсе стонет. Сигруд его не винит. Он раздел бывшего оперативника до пояса и подвесил к крюку для мяса в потолке, а потом избил так, что лицо Кхадсе гротескно раздулось, щеки и лоб выпятились, губа треснула, а подбородок потемнел от крови.
Кхадсе некоторое время сопит. Потом он делает то, чего ждет Сигруд: начинает кричать. Громко. Он вопит и воет, зовет на помощь, орет, чтобы кто-нибудь пришел и спас его, что его держит