Придон. Юрий Никитин
оборванец назвал достопочтенным Комахом. – Просто дрожь по телу, когда эти звери пронеслись совсем близко. Я же видел в их ненасытных глазах, как высматривают человека в красном плаще, в позолоченных доспехах, в шлеме с пышным гребнем из перьев жар-птицы. Сперва, понятно, искали среди сраженных в бою, надеялись, что удастся отыскать раненого и лежащего без памяти среди трупов…
Оборванец кивнул:
– Раз уже шныряют по дорогам, значит, перерыли все места, где отгремели самые жаркие схватки. Быстрые они, ничего не скажешь!
– Самый быстрый способ закончить войну, – сказал возница задумчиво, – это потерпеть поражение… Но я не думаю, что Тулей примет такой великолепный план!
– Великолепный? Ах да, вы о том, чтобы перемолоть артан, сдавшись им?
– Да. Но, увы, у наших правителей не хватит смелости на это пойти…
В стороне послышался радостный рев. Из-за деревьев навстречу показались всадники, за ними на длинной веревке шли с десяток связанных и с петлями на шее военачальников разного ранга. Комах взглянул коротко, быстро отвернулся.
Оборванец тоже бросил короткий взгляд, тут же посмотрел на лежащего в беспамятстве лохматого старика.
– И Велигора поймали, – обронил он тихо, не поднимая глаз. – Ох, Гвидона и Сулиму тоже ведут… Да, я могу так видеть, я много могу, но только не остановить эту войну. Надеюсь, артане потребуют с них выкуп, а не принесут в жертву своим жестоким богам.
– Могут и не потребовать…
– Полагаете?
– Да, хотя и падкие на грабеж, а ради добычи удавятся. Но иногда, желая показать свою артанскость, швыряют деньги в грязь, а дорогими шелками выстилают дороги перед своими конями. Так и пленников могут просто казнить. Мол, нам плевать на выкуп. Поступки артан и зверей предсказать нельзя.
– Но мы должны?
Комах не ответил, сосредоточенно бормотал. В телеге возник ворох цветного тряпья. Он оглянулся, буркнул:
– Зачем?
– Артане могут удивиться, что едем со стороны разгромленного стана, но ничего не пограбили. Пусть хоть одежда…
– Тогда разбросайте чуть. Пусть видят, что ничего, кроме одежды. Ни под нею, ни сверху.
Бородатый грязный старик застонал, тяжелые красные веки поднялись. Кровяные жилки полопались, глаза казались залитыми кровью. Некоторое время он смотрел в проплывающие зеленые ветки, сквозь которые часто просвечивало синее небо.
– Где… мы?
– Спите, дорогой Одер, – сказал Комах ласково.
– Что… – пробормотал грязный старик. – Кто вы… Неужели сам великий…
Комах сказал тихо:
– Тссс!.. Так надо.
– Великий Комах… – пробормотал старик, – мудрый Блакыть… почему в таком виде?
– А вы хотите, чтобы ехали в роскошных плащах верховных чародеев?.. Да еще выкрикивали во все горло свои имена и титулы? Доберемся к своим, вам тоже вернем прежний облик.
Оборванец, которого Одер назвал Блакытью, хмыкнул:
– Можем даже подправить.
– Что…
– Ну,