Куявия. Юрий Никитин
идущей на нерест, но когда проскакали мимо, за ними остался жаркий накаленный воздух и облачко бурой прожаренной пыли.
Ратша толкнул Иггельда в бок, лицо сияло довольством.
– Ну как тебе такое?
– Мощь, – признался Иггельд. – Я не видел, как они дерутся, но не представляю, как артане смогут выдержать удар такой конницы!
– Никто не может, – заверил Ратша. – Надеюсь, князь сегодня же придумает, чем заняться и нам. Пока армия развертывается, это займет дни и недели, но мы могли бы прям сегодня!.. Пойдем в корчму, поедим, подумаем. Если надо, он сам за нами пришлет человека, а если нет, то после обеда заявимся к нему и скажем… Да, скажем! Ты как?
– Скажем, – согласился Иггельд. Он посмотрел в небо. – Бедный Чернышик…
– Почему бедный?
– Все летает… Голодный, наверное.
– Он у тебя всегда голодный, – уличил Ратша. – А летать сейчас не трудно, крылья растопырил – и все. Даже я чуйствую, какой теплый воздух от земли идет. Коня поднимет!
Народу в княжеском дворе и на площади перед дворцом становилось все больше – куявы любят поспать, Иггельд и Ратша едва протолкались на свободное место, осмотрелись, Иггельду есть не хотелось, но Ратша резонно спросил, а чем еще заняться, если не есть, пить да по бабам, Иггельд нехотя потащился следом. Ратша на ходу расстегнул пояс, расстегнул ворот рубашки, закатал рукава выше локтей, намереваясь заняться очень серьезным и важным делом поглощения жареного кабанчика. Как они уже достали, эти жареные кабанчики, подумал Иггельд сердито.
Когда миновали ворота постоялого двора, вдали звонко и торжественно пропели трубы. Донесся далекий звук, будто стучали в огромные бубны. Ратша прислушался, повертел головой. Иггельд остановился, тоже оглядывался, искал глазами хоть что-то, что стряхнет это ощущение неудачи, но все равно видел только крупное властное лицо князя с его насупленными бровями, полные гордости и вызова глаза, плотно стиснутые губы. Нет, вроде бы получил даже больше, чем ожидалось: вон какую вотчину светлейший князь пожаловал! Но все-таки неспокойно, даже тревожно. Не успел поговорить о самом важном: где же и каким боком впишется в эту войну со своим Чернышом, чтобы с наибольшей пользой, да и вообще…
Ратша вернулся, выглянул из ворот.
– Ого! – донесся его удивленный возглас. – Да ты не поверишь… Да очнись же!
Надо было что-то ответить, Иггельд сказал раздраженно:
– Ну что там?
– Посмотри сам!
– Говори, – отозвался Иггельд. – Тебе же все видно.
– Ты не поверишь!
– Поверю, – устало возразил Иггельд.
– Не поверишь, – сказал Ратша настойчиво. – Иди сюда! Кто не хотел идти жрать? Прикидывался, значит?
На улицу со стороны городских ворот въезжали пятеро артан. Все обнаженные до пояса, хотя уже немолоды, но тела их на зависть вельможам сухи и поджары, с блестящей здоровой кожей и перекатывающимися мышцами. У всех пятерых волосы прихвачены широкими стальными обручами: