Книга покойника. Янина Забелина
так бутылки со спиртным могли быть у Шмида в машине. 3-го июля у Мартинели начинается горячка. Шмид отправляет письмо в Берн – ах, если бы вы сохранили тот конверт с образчиком его почерка! – а потом привозит его в город, пока тот еще может передвигаться. Начиная с 6-го июля Мартинели прикован к постели. Острая стадия алкоголизма – это очень серьезно. Врач, больница, никаих справок для посетителей – все то же самое, как и в случае наркомании.
– Неужели вы думаете, – возмутилась Лидия, – что алкоголик способен читать «Бурю»?
– А что тут удивительного? Она бы прямиком унесла столь своеобразного читателя из этого мира туда, где странные, неясные, гулкие звуки почти не слышны, а ужимки и гримасы – обычное дело.
– И все-таки он не алкоголик!
– Но может быть еще и шантаж, – продолжал Граф, словно говоря сам с собой. – И по каким-то причинам Мартинели вынужден держать шантажиста у себя в доме, да еще и платить ему. Но все так зыбко – мы слишком мало знаем о вашем знакомом и абсолютно ничего – о его финансовых делах.
– Не думаю, что господина Мартинели было чем шантажировать, – чуть ли не с отчаянием произнесла Лидия.
– Вспомните, он считает себя слабым, морально слабым, а такие люди – легкая добыча для шантажистов. Но меня вдруг осенило…
– Что на этот раз? – сухо поинтересовалась Лидия.
– Любопытно, стал бы Мартинели подчеркивать отрывки, отражавшие характер Шмида, если бы тот мог увидеть его пометки? Или Шмиду безразлично, что Мартинели считает его рожденным для виселицы?
– Вряд ли такой тип, как Шмид, когда-нибудь заглядывал в книгу, тем более Шекспира.
– Остается положиться на ваше слово, – согласился Граф, чувствуя себя словно выжатый лимон.
Разговор иссяк, Лидия отвернулась к окну. Граф, глядя на ее суровый профиль, подумал, как много, по-видимому, значила для нее дружба с этим пожилым, образованным, мягким человеком. И чтобы сберечь эту искру добра, женщина поступила совершенно несвойственно для себя: судя по всему, она никому не станет навязывать свое, а уж тем более – преследуя собственные цели. Зная Мартинели, она уверена, что подобный финал их знакомства возможен лишь в случае вмешательства чужой воли или смерти. И тогда – вопреки природной сдержанности и скромности – решает любой ценой выяснить, не применяли ли к нему насилие и вообще свободен ли он.
Можно предположить, что знакомство с Мартинели стало самым интересным событием в ее однообразной, лишенной красок жизни.
Делая остановки перед светофорами или для того, чтобы впустить или выпустить разморенных жарой пассажиров, трамвай скользнул вдоль Аары, свернул, затем пополз вверх. Лидия, наконец, повернулась к Графу.
– Выходим.
Как только трамвай остановился, они выбрались из него и сквозь знойные сумерки пешком продолжили путь по темным улицам. На очередном перекрестке взглядам прохожих предстал огромный старый платан, узловатые ветви которого нависали над улицей из-за стены из песчаника.
– Кажется