Книга покойника. Янина Забелина
7
Кровавый вечер
Граф добрался до трамвайной остановки и, постояв минут десять, дождался подходящего номера – ему хотелось поделиться с Лидией новостями. Он не сомневался, что клиентка будет довольна.
Глядя на темную воду реки за окном, он прикидывал, что расскажет Лидии. Что, несмотря на огромную выдержку, выработанную за долгие годы, он почему-то встревожен и чего-то всерьез опасается? Что доктор Троллингер – умный человек, потерпевший жизненный крах?
Многое говорило не в пользу Троллингера. Он не стал бы скрывать, если бы его озадачила странная самоизоляция пациента. Но, похоже, доктор принял ее за данность и даже несколько упростил ситуацию. И к Шмиду он относился весьма благосклонно, что в корне противоречило мнению Лидии. Вряд ли доктор Троллингер не заметил того, что казалось если и не зловещим, то по крайней мере, примечательным в личности доверенного лица Мартинели…
Мозаика не складывалась. Разрозненные впечатления о действующих лицах этой трагедии – рассуждения о Троллингере, нервозность которого легко объяснялась вторжением какого-то чужака в его профессиональные дела, нелестное мнение Лидии о Шмиде, основанное на неясных ощущениях женщины, ничем не подтвержденная версия самого Графа о подчеркнутых в «Буре» отрывках, якобы относящихся к Шмиду и Мартинели, – громоздились кучей. В конце концов, Троллингер – уважаемый врач, хотя и несколько потрепанный жзнью. Он все еще числится в штате больницы Святого Дамиана. А неодобрительные высказывания о нем господина Вонгунтена, ночного дежурного врача, объясняются тем, что тот просто не любит тучных, неопрятных неудачников.
Кстати, доктор Троллингер не проявил неподобающего интереса к Лидии.
И тогда Граф решил, что ему нужно узнать побольше об этом пожилом враче, а для этого – заглянуть к всезнающему и респектабельному доктору Бьянчи.
Трамвай медленно катился вдоль очередного квартала. Вскоре Граф вышел и направился по улице, руководствуясь указаниями госпожи Шафер. На углу он остановился, разглядывая квартал, где проживала его клиентка. Оснащенная единственным тусклым фонарем, улица тонула во мраке, и лишь на отдаленном перекрестке виднелись такие же тусклые огни следующей улицы. Меблированные комнаты помещались в третьем от угла доме. Его близнецы из красновато-коричневого песчаника возвышались по обеим сторонам улицы, образуя стены узкого ущелья. Не светилось ни одно окно. Видимо, большинство зданий пустовало или было перестроено из частных домов в жилища более дешевого уровня. Улица была темной и пустынной. Такая могла привидеться лишь в ночном кошмаре.
Нечто нереальное чувствовалось и в удушливом, словно исходящем от раскаленной печи, неподвижном воздухе. Странная улица, мертвые дома, запустение, порожденное войной.
Граф шел по северной стороне улицы-призрака, мимо темных дверей и неосвещенных вестибюлей, мимо маленького островка света, отбрасываемого уличным фонарем, к меблированным комнатам, где жила Лидия. Там тоже царил мрак. Помнится, клиентка обещала,