Буря мечей. Том 2. Джордж Р. Р. Мартин
до единого». Не убежать ли? Но их слишком много, и они хорошо знают эти места. Зачем бежать, если тебя все равно поймают?
В конце концов ее догнал Харвин.
– Куда это вы, миледи? Не отбивайтесь от нас. Здесь водятся волки и твари, пострашнее их.
– Я не боюсь. Ваш Нед плетет всякое…
– Да, он мне сказал. О леди Эшаре Дейн. Это старая история. Я слыхал ее в Винтерфелле, когда был не старше вас. – Он взял лошадь Арьи за уздечку и повернул назад. – Не знаю, есть ли в ней какая-то правда – а хоть бы и была, что из этого? Когда Нед встретил эту дорнийскую леди, его брат Брандон был еще жив, и леди Кейтилин была его невестой, так что чести вашего отца это ничуть не пятнает. Нигде кровь не кипит так, как на турнирах – может, какие слова и были сказаны шепотком в шатре ночной порой, кто знает? Слова, поцелуи или что посерьезнее – какой от этого вред? Настала весна, как думали люди в тот год, и оба они были свободны от обещаний.
– Но ведь она убила себя, – неуверенно произнесла Арья. – Нед говорит, она бросилась в море с башни.
– Верно, бросилась, – подтвердил Харвин, – но это она, думаю, с горя. Она ведь потеряла брата, Меч Зари. – Он покачал головой. – Лучше оставить это дело в покое, миледи. Все они уже умерли. Пусть почивают с миром… и прошу вас, не заговаривайте об этом со своей матерью, когда мы приедем в Риверран.
Деревня оказалась там, где и говорил Нотч, и они укрылись в конюшне из серого камня. У нее сохранилась только половина крыши – как раз наполовину больше, чем у прочих домов в деревне. «Какая же это деревня – одни обгорелые камни и старые кости».
– Здешних жителей убили Ланнистеры? – спросила Арья Энгай, помогая ему вытирать лошадей.
– Нет. Погляди, какой толстый мох на этих камнях. Их уже давно никто не трогал. А из той вон стены выросло дерево, видишь? Это место предали огню давным-давно.
– Кто же тогда это сделал? – спросил Джендри.
– Хостер Талли. – Нотч, тощий, сгорбленный и седоголовый, родился в этих краях. – Это была деревня лорда Гудбрука. Когда Риверран стал на сторону Роберта, Гудбрук остался верен королю, и лорд Талли обрушился на него огнем и мечом. После Трезубца сын Гудбрука примирился с Робертом и лордом Хостером, но мертвых это не воскресило.
Настала тишина. Джендри странно посмотрел на Арью и принялся чистить своего коня. Снаружи хлестал дождь.
– Надо развести костер, – заявил Торос. – Ночь темна и полна ужасов. А еще дождлива.
Джек-Счастливчик порубил на дрова одно из стойл, Нотч с Мерритом собрали солому на растопку. Торос сам высек искру, а Лим раздул огонь своим желтым плащом. Скоро в конюшне стало почти жарко. Торос сел, поджав ноги, перед костром и стал пожирать пламя глазами, как на Высоком Сердце. Арья не сводила с него глаз. Порой его губы шевелились и ей казалось, что он произносит «Риверран». Лим, кашляя, расхаживал туда-сюда, и его сопровождала длинная тень. Том-Семерка снял сапоги и растер ноги.
– Я, должно быть, спятил, если возвращаюсь в Риверран, – пожаловался он. – Талли никогда не приносили удачи старому Тому. Лиза, к примеру, отправила меня