Гость волшебного мира. Книга первая. Незнакомец. Владимир Серышев
магистрали вырубали деревья, минировали подходы к полотну.
Параллельно железной дороге, за пару месяцев, так же укатали и крепкую колею. По ней, отныне, круглые сутки курсировали патрульные машины с неравным интервалом, чтобы партизаны не могли рассчитать время.
Работы было невпроворот, и большая часть солдат почти всегда находилась за пределами базы. Именно это и сподвигло превратить леспромхоз в цитадель, чтоб в случае нападения суметь защититься малой силой.
Внутри территории уже ничто не вызывало интерес, как снаружи. Фон Зефельд видел из окна обычный, немецкий порядок кругом. Захваченное хозяйство использовалось с умом и сохранением прежних функций.
Русская и немецкая техника отлично уживалась вместе в ангарах. Склады оставались складами; а цеха по обработке древесины выпускали гладкие брусья и доски для собственных нужд.
Миновав производственную зону, «Вандерер» въехал в жилую и остановился возле двухэтажной школы, огороженной своим, сеточным забором. Из всех поселковых зданий, лишь здесь был подвал-бомбоубежище. Поэтому, школу бесцеремонно занял СС и подконтрольные ему службы – СД и гестапо.
Армейский штаб разместился в клубе. А сельсовет облюбовала комендатура.
Жилые дома же превратились в солдатские казармы, где квартировала рядовая пехота, сапёры, механики и другие.
У школьных ворот «Вандерер» проверили снова – и армейский капитан отчитался о благополучной доставке фон Зефельда с его спутником. Дальше капитану уже не было хода.
Незнакомца приняли солдаты СС, и повели в здание. А фон Зефельд подзадержался. Он первый раз приехал в Россию, и хотел увидеть этих русских живьём, а не в смешных, похожих на карикатуры, газетных фото.
Лейтенант стоял, сжав ручку портфеля, и не обращая внимания на дождь, вёл взглядом по унылому, сырому посёлку. Тень от козырька его фуражки ещё более сгустилась. И потому казалось, что вместо верхней части лица у фон Зефельда – чёрный, прямоугольный провал.
Русские сновали повсюду. Выселенные из квартир, они жили в сараях, пристройках, в каких-то самодельных не то хижинах, не то шалашах.
Их грязная одежда представляла собой смесь обмоток и рванины, натянутой и перевязанной узлами. Все сгорбленные, кривые, они ходили исключительно тенями вдоль стен. Дети, терпеливо, как собаки, дожидались подачки, сидя возле солдатской столовой.
Фон Зефельд зябко передёрнул плечами.
– Они же животные. Не люди… – проговорил он сам себе, еле слышно.
И повернулся к капитану – тот садился в «Вандерер», машину надлежало вернуть в её тёплый гараж.
– Ставьте этим партизанам капканы – с отвращением сказал ему фон Зефельд. – Ройте им ямы с кольями на дне.
– Роем. И ставим – кивнул капитан, и хлопнул дверцей.
«Вандерер» поехал дальше по посёлку, а фон Зефельд, круто развернувшись, двинулся к школе.
Внутри здания тянулся аскетично пустой коридор, зато очень светлый и по-военному аккуратный, как и всё у немцев.
Фон