Темные туннели. Сергей Антонов
добираясь до головы! Это предрекаю вам я – избранница, которой Зверь коснулся своим перстом, пометил когтем и оставил в живых! Истинно, истинно говорю вам: умирать будете долго и миллионы раз пожалеете о вонючей крысе, которую отобрали у голодного мальчика!
Закончив свою речь, женщина сунула руку под лохмотья и швырнула к ногам Анатолия скрюченный от огня трупик крысы. Затем завалилась набок, закатила глаза и забилась в конвульсиях. Тело несчастной вытянулось как струна, потом обмякло, а на губах появились пузыри пены. Мальчик опустился на корточки, поднял бессильно упавшую на пол руку женщины и прижал ее к щеке.
– Это пройдет, – сказал он куда-то в пустоту. – Это никогда не продолжается очень долго. Потом маме станет лучше. Гораздо лучше. Она перестанет пугать меня и звать Зверя…
– Вам надо пойти с нами, – хрипло сказал Анатолий. – Мы проводим вас до станции.
– Я не крал эту крысу! – заверещал мальчик. – Честное слово: она сама упала с вертела на пол! Я лишь поднял ее потому, что очень хотел есть!
– Никто тебя не обвиняет в краже. – Толя кивнул Артуру, тот расшнуровал рюкзак и вытащил из него кольцо свиной колбасы. – Пока мама придет в себя, ты перекусишь, а потом мы вместе вернемся на станцию…
Мальчик выхватил колбасу, впился в нее зубами и промычал с набитым ртом:
– Ни за что! Если мы вернемся на Маяковскую, нас точно забьют до смерти. Мы остаемся здесь, а потом мама скажет, куда надо идти. Уходите, пока она не очнулась и не позвала Зверя!
Анатолий покачал головой. А что он еще мог сделать для несчастной эпилептички и ее сына? Ворваться на полудикую Маяковскую, задать жару тем, кто обижал юродивую? Да что это изменит! Стоит группе после этого уйти со станции, как женщину повесят или сожгут, как ведьму.
Анатолий посмотрел, как мальчик справился с колбасой, воровато поглядывая по сторонам, схватил крысу и сунул ее пазуху. «Нечего разыгрывать из себя защитника униженных и обездоленных, – одернул себя Анатолий. – Я просто не имею права вмешиваться не в свое дело. У меня есть задание станции, и оно должно быть выполнено».
Он молча кивнул мальчишке и, опустив голову, шагнул в туннель. Отряд, перешептываясь, двинулся следом.
Женщина говорила о Звере… О щупальцах… Вспомнились вздыбленный бетон, изуродованная решетка и неизвестно куда исчезнувший с рельсов… шланг. Дьявольщина… Что же это было? Осьминог, как в детских книжках? Только подземный, прорывающий себе ходы своими щупальцами-хлыстами…
От мрачных размышлений отвлекло приближение к станции. Перед Маяковской не было блокпоста, а сама станция влачила существование в полумраке, поэтому узнать, что подходишь к ней, проще всего было по тяжкому запаху сальных свечей. К горящему машинному маслу, используемому для освещения палаток на Войковской, Анатолий привык настолько, что почти перестал обращать внимание на его вонь, а вот сальные свечи сразу заставили думать о крысином шашлыке.
Анатолий