Кровавый план египтянина. Борис Бабкин
я в суд подам. Мало сейчас самолетов разбивается?.. – вздохнула она. – А тут…
– Что с вами? – тихо спросила свекровь. – Ведь видно, что все уже не так, как было. И Паша не просто так пьет.
– Ну конечно, – засмеялась Тоня, – я во всем виновата. Я насильно вливаю ему в рот водку. Он уже дважды обещал прекратить. Вроде как бес попутал. Встретил старого друга, давно не виделись, вот и выпили. А мне, говорит, много ли надо… – Она махнула рукой. – Во второй раз вроде как…
– Тоня, – вздохнула свекровь, – мне говорили, что ты Паше изменяешь.
– Ну конечно, я во всем виновата. Знаете что, Надежда Павловна, – Антонина кивнула на дверь, – вот Бог, а вот порог. Вещи Пашкины я уже собрала, так что забирайте и выметайтесь. На улице своего сыночка подождите. Я на развод подам, и квартиры ему не видать, как и неба!.. – Она усмехнулась.
– Но квартира нами куплена, – возмущенно начала свекровь. – И ты не…
– Пошли, мама!.. – В прихожую с лестничной площадки вошел Кудрявцев. Взял два чемодана и посмотрел на мать. – Забери сумку. И ради Бога, мам, ничего не говори. Квартира не ей останется, а Светланке с Толей. Пошли, мама.
– Да не могу я больше, – развел руками Анатолий Сергеевич. – Меня самого уже надо взашей гнать. Руководитель полетов, а пьяницу покрываю. Все, еще один грех на душу возьму, но это в последний раз. Если только увижу его за три дня до вылета с бутылкой пива, выгоню к чертовой бабушке.
– Я понимаю, – тихо проговорила полная женщина лет пятидесяти. – Но ведь не просто так Пашка вдруг начал пить.
– И что? Может, мне у него поселиться и ходить за ним по пятам? Мол, ты сын моего друга, и я не могу тебя оставить. Не пей, ради Бога, Пашенька!.. – Вздохнув, он выматерился.
– Зачем ты так? – тихо проговорила жена. – Что-то случилось у него. Ведь Паша…
– Хватит, Аня. Павел взрослый человек и все прекрасно понимает. Что-то не так дома, так приди и скажи. Позвони матери, в конце концов. Но не надо пить. А тем более приходить перед вылетом с похмелья. У него сегодня руки тряслись, а изо рта перегаром несло. Не представляешь, каково мне было в глаза медикам смотреть. Я что-то плел про его отца и вообще… – Не договорив, он снова выматерился.
Анна, вздохнув, подошла и поцеловала его в щеку.
– И все-таки ты должен выяснить, в чем дело. Поедем сегодня к Тоне и поговорим с ней.
– К Тоне? – ехидно переспросил он. – А ты знаешь, что она мне сказала по телефону? Если еще раз Пашку не допустят до полета, она напишет жалобу в прокуратуру, и вас, то есть меня, проводят на незаслуженную пенсию. Понимаешь? А мне до заслуженной осталось полгода. Так что насчет поездки к Тоне даже не думай, она что-то крутит. А Пашка слаб характером. Она всегда им вертела, как хотела. Но зачем ей это нужно, не пойму я никак.
– Да пусть все забирает, – отмахнулся Павел. – Не ей останется, а детям. А я слаб оказался. В общем, это долго пояснять, да и не хочу я сейчас ни о чем говорить.
– А ты не так и проста, – рассмеялся в телефонной трубке мужчина. –