Повесть об одиноком велосипедисте. Николай Двойник
все они были примерно одного содержания: «По городу и области – переменная облачность, во второй половине дня в отдельных районах возможны кратковременные осадки». То есть были такого содержания, которое не давало мне ровно никакой полезной информации, так что приходилось брать и зонт на случай сильного дождя, и пластиковую бутылку с водой на случай жары, и куртку на случай похолодания и ветра. Плюс брал пакет, чтобы накрыть от кратковременных осадков кожаное седло, которое в способности впитывать влагу уступало разве что губке. Еще брал карты, хотя все они врали, складной нож (в добавление к инструментам, лежавшим в пристегнутом к раме кармане), бросал на дно часы, чтобы не ерзали по руке, кидал туда же какие-нибудь деньги, веревку, флакон со спиртом, документы и газовый баллончик. В результате набирался рюкзак.
С которым тоже на первых (и довольно продолжительных) порах случались всякие неудобства. Потому что я никак не мог приспособиться с ним ездить: если я надевал его, как полагалось, на спину, то он в результате обязательно съезжал на один бок, а до того я успевал основательно вспотеть – что происходит обычно со всеми, кто носит летом рюкзаки. Если же вешать его спереди, на грудь, – я видел, так некоторые делали, – то об него постоянно бились колени, и от этого варианта тоже пришлось отказаться.
Самым правильным и здравым представлялось вешать рюкзак не на самого себя, а на велосипед – ведь нигде же не сказано, что он должен обязательно обременять велосипедиста. Но тут, несмотря на скорое возникновение такой здравой идеи – что, конечно же, делало мне честь, – возникли свои проблемы.
В конце концов я стал класть его на багажник, зацепляя лямками за штырь седла и закрепляя резинкой от эспандера. Конечно, лазить в него было неудобно, но во всем есть как положительные, так и отрицательные стороны.
Отрывок 35
Особенно грустно бывает, когда возвращаешься теплым вечером, уже в сумерках, во дворах гуляют люди и низко над землей могут, неистово пища, носиться непонятно как попавшие в город стрижи.
Поднимаешься в квартиру, но вместо усталости тебя встречает грусть.
Да, это странно, именно в те дни, когда я катаюсь на велосипеде.
В квартире очень тихо, и я стараюсь сразу включить радио или телевизор и врубить побольше света.
Слишком много всего: домов, улиц, машин, людей, деревьев, мелких предметов, которые лезут в глаза, – дорожных знаков, клумб, парков, рекламных плакатов… Когда я не ездил на велосипеде, я не замечал их, город был однообразнее и проще, а теперь я их замечал и уставал от их обилия. Кругом столько всего, и все это чужое, не мое.
Отрывок 36
Я никогда не останавливаюсь в людных местах. Так было и сегодня. Я объехал расположенный на пересечении двух улиц сквер и остановился там, где за сквером начинался старый решетчатый забор, за которым – уснувшее в тени лип непонятное учреждение, состоявшее из двух– трехэтажных корпусов, отличавшихся безлюдием и безмолвием. Форточки нескольких окон открывали черноту находящихся за ними комнат.