Для тебя. Владимир Кондратьев
надрывается от стука,
когда в душе всё льётся через край:
«Так много хочется сказать
И слиться вновь с пережитым.
Его пришлось нам разорвать:
Часть в поезде твоем умчать,
А часть пока похоронить — живым…»
Ком в горле, слёзы,
хочется молиться
и падая на землю,
в исступленьи биться.
Родная и родимая,
болит и стонет грудь,
твоя любовь – мучительное наслаждение.
Как страшно-сладко давит мою суть, —
трепещет тело всё в восторге и волнении.
Как белый голубь упованье сердца:
услышать музыку любви
и насладиться бытием;
в кипеньи страсти вместе нам согреться;
пожить вдвоём…
Ну а потом…
Упасть и умереть, Любовь у ваших ног.
О, если бы я только смог!
Взорваться фейерверком
и рассыпаться над бездной;
в высотах вместе слиться,
и… в Любви исчезнуть.
IV
Пойдёмте дальше —
вслед за мной идите.
Отбросьте робость и смелей – Пойдём!
Поднявшись над собой повыше,
истину найдём.
Любовь – власть над сознанием.
Любовью жить,
значит скорбеть.
Она над силой воли
покрывало из переживания;
мучение из кубка власти,
наслаждение это пить:
«Смотрю в немое зеркало веков, —
Там всё бездвижно-неизменно,
Лишь рябью колыхнут его покров
Глаза правителя смотрящего надменно.
Все повторится вновь и вновь:
Взлёт в ослепительном сиянии,
И лица, лица, лица —
в ликовании;
Величие правителя… и кровь,
Что льётся, льётся, льётся —
жаждя сострадания.
Всё повторится… И Любовь!
Она повсюду неизменна,
как страдание…»
Любовь дарует власть единства
взаимодополняющих проникновений,
среди людей, погрязших в свинстве
безмерных мук и наслаждений:
«Они лишь основанье трона, —
фундамент власти,
Всех грехов и страсти.
Они его предвестники — напасти.
И вроде нереальна сталь его оков,
Но плоть мою он рвет на части,
Стремясь добраться до души и сердца,
Что неподвластны злу.
Ему там навсегда закрыта дверца
Мудростью защитника уму.
Но в сердца глубину
добраться он стремится,
Чтобы отбросить в тьму, —
Где будут