Истина убивает. Серия: ВРЕМЯ ТЛЕТЬ И ВРЕМЯ ЦВЕСТИ. Галина Тер-Микаэлян
диагностический корпус оставили – он отдельно стоит. Так что восстановление здания влетит в копеечку – проще новое выстроить.
Лилиана задумалась.
– Дядя Андрей об этом не упоминал, хорошо, что ты мне сказал. Я приглашу специалистов, посоветуюсь. Тут есть некоторые проблемы экономического плана, понимаешь ли. Если сносить здание, то потом нам намного дороже будет стоить получить ту площадь, которая освободится – место ходовое, близко к метро. А если взяться за реконструкцию старого безнадежного роддома, то нам правительство Москвы на столь благородное дело еще и деньги выделит – рождаемость-то опять начала расти.
– Что ж, – одобрил он, – пусть выделяет. А ты под видом реконструкции отстрой все заново. Сохрани для видимости кое-где элементы архитектуры, дай кому нужно на лапу, и все сойдет на ура.
Она засмеялась.
– Молодец, Антон, а говорил, что ничего не понимаешь в бизнесе! Короче, я беру тебя на работу и предлагаю лично заняться реконструкцией, потому что у меня масса других дел. Идет?
– Шутишь?! Я не специалист по архитектуре.
– Я тоже. Мне нужен организатор – специалистов и финансистов я тебе дам, они все подсчитают и возьмут на себя формальности. Твое дело – правильно распорядиться средствами и отстроить клинику по твоему вкусу. Я не могу доверить такие деньги незнакомому человеку, а ты – будущий руководитель клиники.
Антон ухмыльнулся и пожал плечами.
– А ты не боишься, что я тебя обворую и махну куда-нибудь в Америку с этими деньгами? Учти, я могу – ты меня потом днем с огнем не сыщешь.
Лиля улыбнулась и уже по-хозяйски погладила его по голове.
– Миленький, ты скоро поймешь, что работать на меня гораздо выгодней, чем меня обворовать, ты ведь умный мальчик. Кстати, мы можем прямо сейчас подписать контракт, если ты мне не веришь.
Он не ответил. Лиля, не обращая внимания на его молчание, вытащила и разложила на столе бумаги с мелко напечатанным текстом. Потом, будто спохватившись, вытащила из бокового карманчика несколько фотографий и протянула их Антону.
– Обещала показать тебе последние фото моей дочки.
Антон скользнул взглядом по снимкам, и у него сжалось сердце – у маленькой Танечки личико характерно расширялось у лба и сужалось к подбородку. Именно таким был овал лица у его матери, Людмилы Муромцевой.
– Она… она все время живет в Швейцарии?
– Естественно, где же еще, – Лиля взяла у него из рук фотографии и сунула обратно в сумочку, – мама и папа ее обожают, а у меня сейчас совершенно нет времени заниматься ребенком.
– Дай мне одну фотографию, – лицо его багрово вспыхнуло.
Лиля очень правдоподобно изобразила на лице сочувствие.
– Нет, Антон, извини. Хотела бы, но не могу – ты не имеешь к Тане никакого отношения, и странно будет тебе хранить ее фотографию. Странно и… неосторожно.
– Ты –